Действительно, первая проведенная с ней ночь казалась началом новой жизни.
Никогда раньше Акива ни до чего не дотрагивался с такой нежностью, как до век Мадригал, представляя, какие сны заставляют их вздрагивать.
Она доверялась ему настолько, что позволяла прикасаться к ней спящей, проводить кончиками пальцев по лицу, изящной шее, стройным, сильным рукам, суставам мощных крыльев. Порой он ощущал, как ее пульс учащается; иногда она бормотала что-то во сне, тянула к нему руки, а проснувшись, нежно прижималась к его груди.
Акива отвернулся от окна. Отчего так резко и ярко всколыхнулись воспоминания о Мадригал?
Зачатки какой-то идеи прорастали в глубине его разума, пытаясь нащупать путь — способ сделать невозможное возможным, — но он запретил себе думать об этом. Неужели где-то в глубине его души еще жила надежда?..
Что, спрашивал он себя, заставило его ночью покинуть полк, не сказав ни слова ни Азаилу, ни Лираз, и вернуться в этот мир?
Разбить или расплавить окно труда не составит. В считаные секунды он окажется рядом с Кэроу, разбудит ее, зажмет ладонью рот и потребует… Что потребует? Разве она сможет объяснить, что привело его сюда? Кроме того, ему вовсе не хотелось ее напугать. Он шагнул к перилам и взглянул на город.
Азаил и Лираз, наверно, уже догадались, что он ушел. Им пришлось придумывать очередную историю, чтобы его прикрыть.
Азаил был его единокровным братом, а Лираз — их единокровной сестрой. Они родились в гареме императора серафимов, чьим хобби было плодить отпрысков и воспитывать из них солдат для бесконечных войн. «Отец» (услышав это слово, они стискивали зубы) каждую ночь менял наложниц. Женщин предлагали ему в качестве подношения, либо он сам выбирал понравившуюся. Секретари вели учет детей в два столбца: мальчики и девочки. Младенцев добавляли в список, а когда те вырастали и умирали на поле боя, их бесцеремонно вычеркивали.
Акиву, Азаила и Лираз внесли в список в один месяц. Росли они вместе, и в пять лет их отправили учиться. Им удалось остаться неразлучными, они всегда сражались в одном полку, шли добровольцами на одни и те же задания, включая последнее: пометить отпечатками ладоней двери Бримстоуна. Двери затем вспыхнули в одночасье, и порталам колдуна пришел конец.
Уже дважды Акива исчезал без объяснений. В первый раз это случилось очень давно. Он не возвращался так долго, что брат с сестрой решили — он умер.
Какая-то часть его действительно умерла.
Он никогда и никому не рассказывал, где был все те месяцы и что сделало его таким, каким он стал.
Изил назвал его монстром — и поделом. Он представил, что подумала бы Мадригал, если бы увидела его сейчас. Если бы знала, что он сотворил с «новой жизнью», о которой они шептались в давно ушедшие времена, отгородившись крыльями от всего мира.