Начальник оперов делано вздохнул, открыл дверцу и выбрался наружу. Ветер рвал полы тяжёлого плаща, и ему пришлось запахнуться и поднять ворот. Я наблюдал за вампирами в свете фар. При виде Высшего парень Гральтэна прижал правую ладонь к левому плечу и наклонил голову — у них это называлось малым приветствием. Торн слегка кивнул в ответ. Получив разрешение, незнакомец заговорил, указывая то в сторону бывшего вокзала, то на шпиль ратуши: объяснял дорогу. Высокий, светловолосый, в чёрной коже, на лацкане плаща — полицейский значок. Ничего особенного, но что-то тревожило меня в этом парне, и пока я не мог понять, что именно. Когда разговор был закончен, вампир скользнул из полосы света в темноту и растворился в снежной круговерти. В машину ворвался свежий морозный воздух: Торн плюхнулся рядом со мной на сиденье и протянул руки к печке.
— Едем сразу на место, Виктор. Гральтэн уже там.
Бетонная коробка здания, помогавшая нам ориентироваться в бывшем Привокзальном, стояла на Ремзаводской, теперь Ринаа. Впрочем, в этом мрачном сером доме с окнами-витражами, остроконечной крышей и башенкой со шпилем едва ли прослеживалось сходство с чудом уцелевшим заводским цехом. После войны леннары перестроили его, приспособив под ратушу. Миновав её, мы углубились в переплетение улиц, постепенно удаляясь от центра. Остались в стороне громада фабрики искусственной крови и башня полицейского участка. Мимо проплывали стены домов из бурого кирпича, закрытые ставнями окна, тёмные и потому казавшиеся бездонными дверные ниши. Это были леннарские жилые кварталы — их «спальный» район. Улицы здесь почти не освещались. Тусклые газовые фонари горели лишь на перекрёстках, а из окон на мостовую не пробивался ни один лучик света. Глубокой ночью полис был безлюден: те, кто не успевал домой до заката, коротали ночь там, где она их настигла — здесь даже в лавках и мастерских были помещения для ночлега. Независимо от времени года двери в домах леннаров запирались на закате и открывались только с наступлением утра, то есть, с рассветом, и никакой катаклизм не заставил бы нынешних жителей Привокзального отступить от традиций.
Я свернул с Ринаа на Кордэс. Улица выходила к городской черте, дальше — только трущобы и развалины. Однако Гральтэн упомянул угол, значит, цель должна быть где-то рядом.
— Видишь хлебную лавку? Сразу за ней налево, — сказал Торн.
Я глянул на закрытые ставнями окна и раскачивающийся на цепи обледеневший кованый крендель.
— Там тупик, — напомнил я.
— Именно.
Свет фар скользнул по одинаково унылым фасадам домов, выхватил из темноты кусок мостовой и упёрся в глухую кирпичную стену — как раз туда, где на снегу сломанной куклой застыла хрупкая фигурка. Чёрт, неужели девчонка? Однако речь шла о двух трупах. Я врубил полный свет, и мощные прожектора осветили тупик. Прежде всего меня интересовал верх стены и широкий козырёк над дверью соседнего дома. Я окинул их быстрым взглядом, отмечая нужные детали. А вот и коллеги: в нескольких шагах от тела, там, куда раньше не доставал свет фар, стояли четверо — двое наших оперативников, парень, которого я видел на пустыре, и Гральтэн. Наверняка вампиров было больше — на соседних крышах, в глубоких нишах входных дверей, да где угодно при их-то способностях. Будь я один, просто не вышел бы из машины. Именно на такой случай полицейские оперативные внедорожники оснащались небольшими излучателями: запустить его было секундным делом.