Монастырь состоит из пяти квадратных и разных по размеру, од треугольной и пяти коридоров, которые соединяли между собой башни. В самой большой квадратной башне располагались кельи монахов, в самой маленькой, часовня, в двух одинаковых по размеру, хранилище и трапезная, а в последней, мастерские. В треугольной башне жил наблюдатель, башню так и называли, башня наблюдателя. Треугольная башня самая высокая, и поэтому задача наблюдателя заключалась в наблюдении за окрестностями. Раньше монахи заступали на вахту посменно, но однажды, некий старец-алхимик, по имени Акро, попросил у Высшего отца, что бы он поставил его на эту должность навсегда, отец согласился, у святых и так много важных дел, а ещё стоять на вахте, сторожить окрестность. Потом оказалось, что этот алхимик по совместительству учёный, астролог и астроном, и уже через три дня на башне красовался огромных телескоп. Этот телескоп остался даже после смерти старца, он стал частью монастыря, и ни у кого не поднималась рука, чтобы выбросить эту железяку. Многие наоборот, хаживали за ним, смазывали, меняли детали, чистили. Часто монастырские астрологи запирались в башне и долго наблюдали за ночным небом. Даже сейчас, через столько времени, силуэт телескопа чернее на крыше, а его разбитая линза отражает лунный свет.
Врата, через которые вошёл Залур, разделяли коридор, соединяющий хранилище и мастерские, на две одинаковые половины.
Двор храма был очень обширный, сюда поместились храм Божества, алтарь, башня путников, место ночёвки путешественников, сад и небольшой огородик, монахи не могли жить лишь на пожертвования, они вели своё хозяйство и продавали лишнюю продукцию.
Сейчас здесь всё было запушено, сад зачах, от огорода остался лишь клочок земли, у башни путников обветшала и обвалилась крыша, а о алтаре напоминают лишь груда камней и лишь храм остался таким же новым и нетронутым, святая сила в храмах не иссякаема.
На дворе никого не было, но из стен монастыря доносились странные шорохи, тихие вздохи. Вся нечисть живёт в монастыре, на двор выходить боятся из-за храма.
Осмотревшись с минуту, Залур отправился к башне хранилища. Хоть весь монастырь и выглядел обветшавший, но двери как и врата выглядели как новые.
Паладин резко дёрнул ручку массивной двери и сразу же кинул в дверной проём одну из своих склянок, и сразу закрыл дверь. Через мгновенье изо всех щелей башенки вырвались пучки света, и послышался оглушительный визг сотен голосов. После этого Залур высунул из ножен меч и тихо прошептал:
— Нахара, — после этого руны на клинке засверкали, и после этого паладин вошел в хранилище.