Около часа таскали мы сумки вверх по крутому скользкому откосу. При свете фонариков отнесли их к обрамляющим клочок саванны постройкам и сложили в самой просторной хижине. Она стояла на сваях, а роль настила выполняли две-три доски. Здесь нам предстояло ночевать ближайшие два дня. Кое-кто из членов отряда предпочел обосноваться в крытых пальмовыми листьями лачугах поблизости.
Шкипер спокойно и привычно подвесил свой гамак в дальнем конце недостроенной хижины, а Нил, Дон, Бобби Фернандес и я расположились на досках. Мы с Доном заняли одну сторону настила, Нил и Бобби — другую. Не очень-то надежное ложе, да что поделаешь…
— Как тут насчет ползучих тварей, Бобби? — беспокойно осведомился я.
Только что в свете фонарика промелькнула летучая мышь, напомнив мне брошюру доктора Макинниса Флетчера и десмодусов.
— Ей-богу, не знаю, — ответил Бобби. — Но я просто не в силах искать сегодня другое ложе, так-перетак.
Я был с ним вполне согласен. За время полуторастакилометрового перехода на лодке непрерывный дождь начисто подавил мою способность к сопротивлению.
Многолетняя практика экспедиций и походов выработала во мне высокое умение обеспечивать своей плоти наилучшее место для ночного отдыха. Тем досаднее встретить ровню в этом искусстве, такого, как Дон, например! Тут уж кто кого перехитрит. В тот вечер я не мешкая сбросил свой мокрый рюкзак на лучшую доску, так сказать бронируя ее. Я намеревался перевернуть ее сухой стороной вверх, поскольку она не была прибита к поперечинам. Однако Дон пошел дальше моего — он попросту уселся на доску, обеспечив себе решающее преимущество. Так что на сей раз лучшая доска досталась ему. Впрочем, мы все настолько вымотались за день, что сразу же крепко уснули в отсыревших спальных мешках.
Никакой причины злиться, а бранились просто так.
Так бранились, что ни слово — непечатнее другого.
Генри Лоусон.Ублюдок из буша
Меня разбудил дождь. Отменный ливень барабанил по железной крыше, однако вскоре небо прояснилось, и я приподнялся на локте, чтобы выглянуть наружу над невысоким бортиком стены за Доном. Было видно саванну и влажный лес за ней; вдали деревья поднимались кверху, сливаясь с низкими тучами.
Накануне вечером мы ничего не ели и теперь были жутко голодны.
— Пойду-ка поищу что-нибудь пожевать, Нил, — бодро произнес я.
Нил только что высунул голову из спального мешка, и на лице его было озадаченное выражение человека, который недоумевает, куда его черт занес. С тяжелым вздохом он полез за сигаретой в рюкзак, служивший ему подушкой.
— Закурим, Дон? — сонно осведомился он.