В городе сложнее. Спали кто в разрушенных домах, кто где. Иногда — вытаскивали остатки кроватей, матрацев, даже залезали меж гусениц танка… правда на это мало кто отваживался. Натягивали плащ-палатки между двух танков… в общем — человек поразительно приспосабливающееся существо.
О том, что дело дрянь — Прошляков понял сразу, как только проснулся. Почему проснулся? А чутье подсказало… разведчики, у кого не было чутья, давно лежали в могилах — и хорошо, если в могилах. Услышав металлический лязг и какие-то странные, похожие на бормотание звуки он понял — БРАМИТ. Лязг мог быть лязгом затвора автомата, который не слышен при обычной стрельбе… вот почему они уважали бесшумный Наган…
Схватив автомат сопящего соседа, он выпустил очередь в воздух
— Тревога!
Немцы — очевидно, охрану уже сняли — отреагировали мгновенно: из-за гусениц выкатилась граната. Советская, не немецкая колотушка. Кто-то, имеющий немалый опыт в городских боях — не бросил, а аккуратно катнул ее.
Прошляков лежал крайним — и только поэтому успел откатиться из зоны поражения гранаты. Остальные — не успели даже проснуться…
Он оказался лицом к лицу с невысоким… маленьким даже… подростком (?) лежащим, меж гусениц танка — он то и катнул гранату. Его лицо было измазано чем-то черным, глаза буквально сверкали ненавистью. Он выбирал — стрелять из автомата либо катнуть гранату… выбрал второе и почти выиграл. Но сейчас — он не успевал со своим автоматом, а вот у Прошлякова — в руке уже был взведенный ППС. Прошляков нажал на спуск — и длинная очередь на все, что осталось в магазине — вышибла из немца мозги.
Стреляли со всех сторон — но выстрелы были редкими, понятно было, что в живых уже мало кто остался. Немцы уже внутри периметра, они сняли охрану и начали методично вырезать людей — кого только возможно.
Услышав крадущиеся шаги, Прошляков бросил разряженный автомат. Схватил автомат немца — он лежал чуть на отлете. Проверять было некогда — он нажал на спусковой крючок. Автомат был перетяжелен на ствол, вместо ствола у него была какая-то труба, он ответил странным кашлем и лязгом, задергался, посылая вперед пулю за пулей. Не зная, попал он или нет — Прошляков повел ствол веером, выпуская пулю за пулей, пока не опустел магазин.
Люк в танке был закрыт — но пулемет был на кронштейне, надежный ДШК, заряженный и готовый к действию, с самодельным щитом. Его заметили — пули ударили по броне со стуком, напоминающим стук молотка, выбили искры, какая-то задела его… а может быть и нет. Он изо всех сил рванул на себя рукоятку внизу, взводя пулемет. В этот момент в него попали… щит не спас, попали так, что в глазах потемнело от боли. Но он не сдался — из последних сил развернув пулемет и схватившись за рукоятки — дернул спусковой крючок.