— Хур-ха-ху-ха-хур! Вот фантазёры-придумщики! Давно таких героев не встречал!
Бринти моделировал на столе ход сражения при помощи разных подручных предметов.
— Вот эта дюжина каштанов карамельных — свирепый противник, все двенадцать крыс.
— Хурр, мисс Тайра рассказала про восемь противных крыс, — вмешался кротёныш Груп.
Гирри проглотил сливовый пудинг.
— Некогда ей было считать, она колотила нечисть пращой. На самом деле их было тринадцать. Двое взобрались ко мне на ветку, когда я перерубал толстенный канат, пришлось ими заняться.
Трибси прикончил миску ревеневой крошенки и присоединился к другу. Он схватил два каравая хлеба, воткнул в них по вилке и бухнул на стол среди каштанов.
— Хурр, это мы со стариком Бринти. И с дубинами, — показал он на вилки. — Крутые бойцы, так, Брин?
Поток собственной фантазии захлестнул Бринти.
— Точно, Триб! И вот мы им задали! Банг! Буме! Бамс! Бухх! Бахх! Все четырнадцать гигантских крыс… Тр-русы поганые! Ага, толстомясые!..
Командор вытер щеку и выудил из супа плюхнувшуюся туда карамельно-каштановую «крысу», отброшенную смертоносной вилкой Бринти.
— Давай-ка, дочка, побыстрее доедать, не то Бринти нас каштанами обкормит. Уж больно много он крыс покрошил.
После ужина большинство обитателей аббатства высыпало наружу. Звери расселись на ступеньках крепостных лестниц, наслаждаясь прекрасной летней погодой. Тайра с отцом последовали за аббатисой и Кромкой Серой Иголкой в лечебницу, проведать раненую птицу. В палате нового пациента уже находились брат Перант и Дед Квелт, сезонописец и библиотекарь. Сам больной сидел на подоконнике и любовался видом из окна.
— В высшей степени необычный пациент, — поделился впечатлениями брат Перант. — Вы ведь помните, в каком он был состоянии, почти при смерти.
А после первой же обработки ран очнулся и принялся за воду. И не просто клюв смочил, а осушил полный кувшин. И вот результат! Посмотрите, как блестят глаза. Перья сам расправил. Конечно, клюву ещё долго заживать, но общее состояние просто завидное.
Ястреб искоса глянул на пришедшую компанию и занялся оперением.
— Может быть, именно перья спасли его, брат Перант, — предположила Тайра. — Крысы ведь с ним не церемонились.
— Мощная птица, могучий организм, — согласно кивнул лекарь.
Мать Ликиана подошла к ястребу и погладила его по голове.
— Сильный, сильный, хороший, славный, — приговаривала она. — Кто же ты такой?
Серебристая белка Квелт, старый сухой зверёк несчётных сезонов возраста, сезонописец аббатства, сам назначил себя на должность библиотекаря. Он занял под хранилище всевозможных лапописных материалов одно из обширных чердачных помещений. Ёж Кромка и кротоначальник выполнили по его чертежам полки, на которых Квелт разложил свитки, листки, толстые книги и тоненькие тетрадки, записи на коре, сухих листьях, пергаменте. Сейчас он держал в лапе небольшую книжицу в твёрдом переплёте.