Этот Петька Варфаламеев (крайний дом с южной окраины) до 1991 года тянул армейскую лямку где-то под Ригой. Он летал на больших военно-транспортных самолётах. Но затем как-то вдруг классный штурман не стал нужен ни Родине, ни Латвии, ни военно-воздушным силам, ни даже своим жене с двумя детьми. Сама латышка, она быстро развелась с отставным майором, вышла замуж за преуспевшего в торговле цветметом земляка-одноклассника и вскоре слиняла в Канаду. А бывший лётчик (точнее, штурман), сунулся в комиссию по натурализации, чтобы хоть жильё сохранить, но так как он не знал по-латышски и десяти слов, то ни хрена путного у него не вышло. В общем, остался экс-майор советских ВВС без жилья, без пенсии и без всяких перспектив на лучшую долю в чужой Латвии. Тогда он приехал на своей тачке в Москву, выклянчил издевательское пособие, а затем перебрался в Угаров. Поселился в гостинице, поездил по окрёстным сёлам и вскоре выменял крайний домишко на старенький «жигуль» третьей модели. Но поскольку «жигуль» даже старенький стоил много дороже «подержанного» домика в столь захолустной деревне, как Серапеевка, то в придачу к домику Варфаламеев получил полный комплект шанцевого инструмента довоенной ковки, полдюжины прохудившихся вёдер, сборную кухонную утварь плюс полтора десятка кур во главе с горластым драчливым петухом. Но даже такая компенсация вместе с домом не тянула на стоимость тачки, которая в те времена дорогого стоила.
Короче, кинули военного специалиста знатно.
Впрочем, кидать ближних своих на святой Руси испокон веку зазорным не считалось.
А звали бывшего штурмана Пётром Игнатовичем, однако отчество, в отличие от Семёныча и Виталия Иваныча, за ним не привязалось. Но Варфаламеев не обижался, в общении с односельчанами выказывал характер простецкий, и все его звали Петей. Друзья же звали его либо Петькой, либо Варфаламеевым.
Бывший штурман оказался не только способным сельским тружеником, но и проявил кое-какие деловые качества. Так, он продал какому-то барыге перстень, на вырученные деньги купил три литра медицинского спирта, а спирт отнёс на ближайшую совхозную ферму, которая продолжала по инерции выращивать свиней. По той же инерции фермачи продолжали кормить своих подопечных патокой, привозимой с ближайшего сахарного завода, который в то время ещё не развалился. В общем, умный Варфаламеев обменял три литра спирта на один бензовоз патоки, а из неё сделал двести литров самогона градусов по шестьдесят. Затем подоспели уборочные работы, и Варфаламеев повадился в колхозные поля, как на вахту, и в самый разгар страды обменял свою самогонку на пять тонн зерна у страждущих от недопохмелья комбайнёров. За двадцать бутылок Варфаламеев нанял грузовик, отвёз зерно в Москву на птичий рынок и там толкнул его за нормальные деньги. На нормальные деньги бывший штурман купил тёлку и двух поросят. Но потом в процесс становления зажиточного крестьянина вмешался ревнивый Семёныч и Варфаламеев запил. В общем, тёлка ушла, как пришла, но поросят Варфаламеев не тронул и продолжил своё «пасторальное» житие, оставив надежду на собственные молочные продукты, но не пропуская ни одной пьянки-гулянки с участием Семёныча, Жорки Прахова и Сакурова.