Я покачал головой.
- Просто компания по торговле кормами и зерном. Без названия.
- Значит, ты никак не можешь проверить его.
- Да, не могу. Но он сказал, что фирма находится за пределами Гэри. Это может быть отправной точкой.
- Итак, клиент лгал тебе, вывел на Полли Гамильтон и Джимми Лоуренса. Далее, Полли Гамильтон знала тебя через Анну Сейдж. Значит, если Полли в чем-то и замешана, - следи за моей мыслью, Геллер, - она может допустить, что ты будешь пасти ее или попытаешься предупредить - через Анну Сейдж.
Я снова кивнул.
- И Анна Сейдж скормила мне историю с Диллинджером.
- И Анна Сейдж вывела Зарковича на тебя.
- Не могу этого отрицать.
- Возможно, тебя использовали для того, чтобы установить - Диллинджер он или нет.
- Но зачем? Простой анонимный звонок мог бы все решить, если бы они позвонили копам или федам и сказали: "Мы думаем, что видели Диллинджера..." и так далее. И добиться того же результата.
- Я не могу объяснить этого, Геллер. Это ты детектив. Ты должен выяснить все мотивы. А я - я просто хорошо знаю театр и вижу этот спектакль.
Мы убрали посуду на кухне, и вскоре она уже спала рядом со мной. А я лежал с широко открытыми глазами и удивлялся, какая же она умница.
11
Следующее утро, в пятницу, я провел в своем офисе, уточняя по телефону кредитные способности полудюдижины возможных заемщиков. Эту работу я делал для розничной кредитной компании в Джексон-Парк. Она была пока единственной, за которую я мог получить хоть какие-то деньги. Но мысль о части наградных за поимку Диллинджера все это время не покидала меня.
Наступил полдень, и я уже подумывал о хорошем сандвиче, как вдруг ко мне вошел большой мужчина с лицом круглым, как луна, лет тридцати пяти, в сером костюме, такого же цвета шляпе и галстуке. Его лицо было тоже серым. И, казалось, что горячее солнце, прокоптившее за все эти дни жителей Чикаго, его не коснулось.
- Мистер Геллер? - спросил он, снимая шляпу.
- Да, - привстав, ответил я.
- Я Сэм Коули из подразделения расследований. Он прошел вперед и с хмурым выражением лица протянул руку.
Я поднялся из-за стола, чтобы пожать ее, потом жестом предложил сесть.
- Не возражаете, если я сниму пиджак? - спросил он. Очевидно, жара все же донимала его.
Я не стал возражать, так как сам был без пиджака, и этот момент соблюдения протокола показался мне излишним, но искренним. Со скользким Зарковичем все было иначе, он использовал хорошие манеры и обаяние как инструмент в своей работе. Коули был крупный плотно сбитый мужчина, который чувствовал себя немного неловко в общении с людьми. Или, по крайней мере, со мной.