От хрыча уже все слегка отодвинулись, даже верный собеседник Рыжий. Только Хруст сидел раззявив рот и продолжал вдохновенно таращиться на рассказчика захмелевшими зенками.
Щепа попробовал оттащить товарища, но тот вывернулся и недовольно обернулся:
– Чего тебе?
– Вас обоих сейчас в каталажку укатают, а потом с работы вытурят, – шепотом предупредил Щепа.
– Отмазываешь их отмазываешь… – презрительно скривился Хруст. Выплюнул, наконец, изжеванную былинку и громогласно объявил на весь трактир: – А что, мужики, кто в профсоюз вступает?
На мгновение повисла тишина, а потом помещение наполнилось привычным гомоном. Кто-то поддерживал Хруста, кто-то подтрунивал над Старым, кто-то смеялся, кто-то заказывал новую порцию нектара…
Щепа опасливо покосился на солдат, но тем, кажется, было до фонаря. Видимо, сегодня по разнарядке уже отработали свою норму по увольнениям и кутузке.
Хруст, убедившись в безнаказанности своих речей, продолжил агитацию. Ему удалось заручиться обещаниями нескольких пьяных рабочих, и даже Рыжий, кажется, поклялся завтра же вступить в этот глупый профсоюз.
Дурдом!
Щепа подсел к Старому. Тот уронил голову на грудь и, не замечая, пустил противную нитку слюны, которая повисла на подбородке. То ли уже набрался до ступора, то ли просто задремал – возраст все-таки.
– Слышишь меня? – тронул его Щепа.
Старый вздрогнул и вскинул голову. Недовольно сморщился от резкого движения, отчего его физиономия стала окончательно похожа на кору древнего дерева. Нитка слюны отклеилась от подбородка и шлепнулась на стол.
– Чего надо?
– Ты говоришь, что жил еще до Большого Снега, значит, многое должен знать, – осторожно начал Щепа. – Но почему тогда постоянно одну и ту же байку травишь? Я же давно заметил, что ты только стержень заменяешь, а суть истории все та же.
Старый знакомо прищурил глаз, и Щепа с удивлением обнаружил, что хрыч вовсе не пьян в опилки, как казалось раньше. Хотя разило от него порядочно.
– Хочешь другую байку? – наконец ответил вопросом на вопрос Старый.
– Хочу, – кивнул Щепа, мельком глянув на распинающегося перед публикой Хруста. – Что делается с теми, кого из города выгоняют? Что такое эта внешняя угроза? Эти тени на небе, гул, катастрофы – что все это? И почему начальники-тунеядцы только выдумывают, как работать, а мы работаем?
– Какая любопытная хреновинка, – усмехнулся Старый и с интересом оглядел Щепу. Стремно так оглядел: не как живое существо, а как некое занятное приспособление. – Налей-ка.
Щепа проглотил и обидный взгляд, и «хреновинку» в свой адрес. Наплескал нектар в стакан Старому. Тот мгновенно уничтожил дозу и безразлично пожевал губами, словно давно не чувствовал вкуса.