– Гришенька, я смертельно хочу есть!
Кроме каши, он ничем не мог ее накормить.
Но не прошло и получаса, как он внес в палатку рассыпчатую кашу, благоухающую кубанским рисом и остатками топленного вологодского масла.
– Гришка, мне никогда в жизни не было так хорошо, и я никогда не ела ничего вкуснее. Доев последние рисинки и облизав со смаком ложку, она добавила:
– Дурашка, а я-то думала, что такую непрекращающуюся любовь только писатели выдумывают в книжках, а оргазм и блаженство от него – это выдумки моих непутевых подруг.
– А как же одиннадцать лет замужества? – удивился он.
– Это было неинтересное, как бы обязательное занятие, и редко больше одного раза в неделю, – грустно пояснила она.
Перед сном они еще несколько раз предались любовным утехам и сморились в мертвецком сне.
Случившееся перевернуло их дружеские отношения. Рыжая красавица из конференц-зала делила с ним, так же, как и он с ней, в якутских горах все, кроме постели. Последнее не было его или ее порядочностью или тем студенческим табу, которое распространялось на нее как на преподавателя и жену другого любимого преподавателя. У него была его Снежана, и другие женщины для него не существовали, даже если они ежедневно ныряли в соседний спальник в полуголом состоянии. Отчасти это было воспитание, его взгляды на мужскую честь, но, вероятно, не последнюю роль играла психосексуальная и физиологическая сторона данной мужской особи. Диана была маленькая, слабо защищенная в суровых якутских условиях женщина. Гришка оберегал ее от всяких напастей и, вероятно, от себя, как от самца. Когда она мылась, он уходил подальше – рыбачить. В жару они раздевались и загорали. Он любовался ею совершенно спокойно, как абстрактной природной красотой и совершенством, а не конкретным женским телом. Ему помнилось и хотелось не такое идеальное, но стройное молодое и единственно желанное тело. К тому же он находился в том возрасте наиблагоприятнейшего периода верности и согласия между ним и Снежаной, которые по природе присущи всем Скорпионам.
Она, как верная жена и, как казалось, не очень страстная женщина, ни разу не смотрела на этого умного, многое знающего и умеющего в экспедиционной жизни студента, как на мужчину. Она была довольна его мужской и товарищеской опекой, удивлялась его геологическим и палеонтологическим познаниями. И была уверена, что по возвращению из экспедиции ей трудно будет убедить подруг, что он не то, что пальцем до нее не дотронулся, но даже и намеков на это никаких не давал.
Уставшее женское зрелое тело – как оказалось, не знавшее сексуальной страсти – наполнилось флюидами после, скорее всего, оказавшегося эротическим массажа, который не только придал ей физических сил, но и возбудил в ней непреодолимое возрастающее желание пока еще неведомого наслаждения. Эта случайная половая связь оказалась гораздо насыщенней эмоционально за счет новизны, запретное™, чем рутинная половая жизнь. Она узнала истинную суть своего тела и, почувствовав сильное и страстное тело партнера, ей захотелось эти новые знания применять и применять. Она впервые открыла для себя радость секса, которая не шла ни в какое сравнение с супружеским лимитированным удовлетворением физиологической потребности. Другое, как говорят – «в самом соку», молодое тело, всегда готовое к сексуальным утехам, не могло не откликнуться на этот призыв. Почувствовав, что его деяния впервые разбудили страстную женщину, получившую высшее наслаждение от мужчины, он внутренним чутьем угадывал, что она желает почти нескончаемого продолжения этого вновь познанного божественного ощущения. При этом он почувствовал, что суть его блаженства не в том, чтобы стремиться получить наслаждение самому, а в том, чтобы доставить как можно больше наслаждения ей. Это не могло не давать и ему и ей ощущения умирания сладостнейшей и блаженнейшей кончиной для того, чтобы затем заново начать свое существование. Это состояние полного «отключения» и рождения заново знакомо каждому человеку, который хотя бы однажды в своей жизни пережил настоящий оргазм. Скорпион может вовлечь партнера в половой акт так искусно и незаметно, что тот сам не понимает, как это случилось, до тех пор, пока сам не окажется охвачен страстью.