Искала около часа. Уже пришла в отчаяние: топтаться по вспаханному полю — оставлять следы, и без Василия нельзя. Я тихонечко свистнула — молчание, окликнула по имени — молчание. На востоке серела полоска рассвета. Я повернулась и — вскрикнула от испуга: рядом за кустом, чуть не рукой достать, неподвижно сидел человек.
— Василий?!
Он не шелохнулся. Он сидел клушкой, распахнувшей крылья.
— Что с тобой? Ударился? Где парашют?
— Н-ни-ч-чего, — пролязгали зубы.
Василий сидел на парашюте, прикрыв его полами пальто.
— Дурак! Подлец! Скотина безмозглая! — шипела я в отчаянии.
— Копай яму…
Я толкнула его в спину. Он послушно поднялся и стоял, как пень. Я рыла, а он стоял в оцепенении. Я сама закопала его парашют. Затоптала яму, присыпала сверху рыхлой землей. Остатки земли — парашют занимает много места — развеяла по полю.
Вдруг Василий нагнулся, взял свой чемодан и пошел, чуть не побежал. Молча, не оглядываясь. Я за ним. Но скоро выдохлась, стала отставать.
— Василий, остановись! Надо закопать рацию!
Он остановился. Поставил чемодан у ног, стал оглядываться. Было почти светло, проглядывалась группа деревьев и дорога за ними. Василий двинулся к деревьям. Остановился возле самого толстого дуба и так же, ни слова не говоря, стал лихорадочно копать яму. Я помогала.
Когда яма была достаточно глубока, Василий сказал:
— Давай рацию…
Закопали рацию, с ней запас батареек.
Василий взялся за свой чемодан. Я — за свой. Он двинулся к дороге. Я — следом. Пройдя с километр по булыжному шоссе, он остановился, подождал, чтобы я поравнялась, и сказал:
— Вот что, Ольга, я работать не буду.
Я сжимала в кармане пальто пистолет.
— Я буду жить дома. Спокойно. Надоела мне ваша война… А ты, как хочешь — я тебя не выдам, но и ты меня в свои дела не путай… Ясно?
Чего уж яснее!.. Пистолет жег мне пальцы. Но я говорила себе: «Спокойно, Оля, спокойно». Но разве можно быть спокойной? Я чуть не задохнулась от ненависти:
— Сволочь ты, шкура подлая!.. Думаешь, отсидишься? Никогда еще предатель не уходил от расплаты!
— А, брось ты, — отмахнулся Василий. — Я никого не предаю. Работай одна…
Я вытащила руку из кармана — онемевшие пальцы в красных полосках от металла. Я бы могла его убить — и убила бы, если бы не крохотная надежда на то, что еще не все пропало.
— С легендой как быть?
Василий благодушно ответил:
— Это мне не помешает… Живи у нас. Только рацию в дом отца не таскай…
Остаток пути мы проделали молча.
О чем думал Василий, мне неизвестно. А я думала об одном — выдаст он меня или не выдаст? И решила — не выдаст. Не из благородства, конечно, — какое благородство у предателя! — из трусости не выдаст. Побоится, что и его притянут вместе со мной.