Мессий молчал, проклиная себя за несдержанность. Антемий выпрямился и сел на ложе.
— Ты ничего не ешь. Не обращай на меня внимания. Что-то я задумался, погрузился в воспоминания… Постой! Я сам налью тебе вина.
Они молча выпили, и Мессий постарался скрыть удивление. Император не стал разбавлять вино, крепкий напиток ударил в голову.
— Знаешь, сегодня я видел сон, — сказал Антемий. — Обычно я снов не помню, но этот… В моем сне чуда не было. Красс не пришел. Мы были в осаде, и как раз сегодня, — это я хорошо помню, — к Городу подошел Вилимер. Я сам видел битву. Его воины пали, и сам он погиб. Тогда я собрал букеллариев и приказал прорываться. Мы сражались, но нас окружили, воины гибли один за другим, и я укрылся в базилике апостола Петра. Мне было страшно. Я стоял один перед алтарем, когда вошли Рицимер и Гундобад. Они смеялись, потешались надо мной, а потом… Гундобад достал меч. Я помню его взгляд и сверкание стали. Он отрубил мне голову. Ударил — вот сюда. И наступила тьма.
Антемий молчал. Мессий не смел даже сглотнуть, голос императора завораживал.
— Все было настолько реально… Очнувшись в своей постели, я не поверил, что еще жив. И я плакал от счастья. И благодарил богов за чудесное избавление.
Префект откашлялся.
— Это всего лишь сон, друг. Так не было и не будет уже никогда. Рицимер мертв, а Гундобад вскоре последует за ним.
— Да. Будем верить. Но выпьем же еще!
Мессий заметил, как тряслись руки императора, когда он разливал вино.
— Кстати, в том моем сне я видел и Олибрия. Мерзавец принимал пурпур из рук Рицимера! Завтра я поговорю с ним. Он, верно, заждался в своей тюрьме! Но что это я! Разве так принимают гостей?! Ешь, друг Мессий! Рабов я отослал, чтоб не мешали нашему разговору, так что придется уж нам самим обойтись как-нибудь.
Мессий с облегчением принялся за еду. Жареная свинина была восхитительна, да и оливки пришлись очень кстати.
— А ведь я заметил, что ты помянул богов. Такое случалось и раньше, но очень давно. И еще — на твоем столе лежит знакомый свиток, раньше его там не было. Это же Прокл? «Возражения против христиан», если не ошибаюсь?
— Ты многое замечаешь, друг Мессий! Надеюсь…
— Я не болтлив, как ты знаешь. Но ты вступаешь на опасный путь. Надеюсь, это не путь Юлиана? Нынче не те времена.
— Я должен разобраться, что происходит в моей душе. И время для этого всегда подходяще. Но ты знаешь меня, на делах государства это не отразится. А вот о них-то нам с тобой и следует поговорить. Пока мы были в осаде, мне было не до того, но теперь все изменилось, и дел оказалось невпроворот.