Вот так, не больше и не меньше.
Неточно называть Православную монархию «белым началом» в рамках «гражданской войны»: Белые были в основном республиканцами. Но дело не в этом. Дело в том, что «соединение, примирение начал» кого-то очень пугает.
И здесь Мультатули делает неожиданный вираж: «Сегодня однозначно ясно, что либералы уже не представляют собой главную угрозу для будущего России»… Гораздо опаснее левый «ренессанс».
Пишущий эти строки – противник любой левизны как таковой. Но при этом надо понимать, что «полевение» спровоцировано только и исключительно теми, кто после 1991 года, дорвавшись до власти, вел себя вовсе не в соответствии с «политическим идеалом Милости и Правды» ( выражение П.М.). Если бы это было не так, сами левые идеи давно бы умерли, потому что в самой «левизне», включающей в себя «свободу, равенство и братство», русских людей всерьез волнуют только второе и третье.
Но есть и более важный вопрос: а существует ли вообще такой “политический идеал», или это тоже один из «политических миражей современности», если пользоваться выражением К.П. Победоносцева?
Борьба русских с русскими была спровоцирована еще в середине XVII века. Так, «Большой Московский собор» 1666-67 гг. повелевал к старообрядцам «прилагати телесная озлобления». По настоянию московского патриарха Иоакима царевна Софья в 1684 г. издала против старообрядцев т.н. Двенадцать статей, в которых предписывается их «казнить смертию без всякого милосердия», в том числе «жечь в срубе и пепел развеять». При Петре Первом архиепископ Нижегородский Питирим, сам лично казнивший старообрядцев, в книге «Пращица», ссылаясь на Ветхий завет, пишет, что «непокорных повелено убивать». Обличители только лишь Советской власти, забывают о главном: ее антицерковной политике, за первым, наиболее жестоким этапом которой, действительно стояли инородцы- комиссары, предшествовало истребление старообрядцев, а еще раньше - «язычников». В истории, которая всегда есть трагедия, все связано со всем.
Это говорится не в оправдание большевизма. О так называемой «христианской политике» Константин Леонтьев сказал предельно ясно: «Христос не обещал нам в будущем воцарения любви и правды на этой земле, нет! Он сказал, что "под конец оскудеет любовь"... Но мы лично должны творить дела любви, если хотим себе прощения и блаженства в загробной жизни, — вот и все». «А страдания?» - Задавал сам себе вопрос Леонтьев и отвечал: «Страдания сопровождают одинаково и процесс роста и развития, и процесс разложения... Все болит у древа жизни людской»