Холмс чуть растерянно – его смущала моя радость – рассказал мне более полную версию происшествия у Рейхенбахского водопада, эту историю я уже пересказывал, и сейчас повторять не намерен. Разница с опубликованной версией состояла в том, что воскреснуть он решил, когда ступил на землю с судна, пришедшего из Леванта, и увидел на марсельском причале отягощенного думами доктора Ватсона.
– Зная вас как человека не то чтобы тяжелого на подъем, но предпочитающего домашний комфорт, я предположил, что без важной причины вы в дальний путь не двинетесь. Вот я подумал, что вам понадобится помощь друга. Что стряслось, Ватсон? Надеюсь, с миссис Ватсон все в порядке?
Я понял, что кто-то, вероятно, его брат, уже ознакомил Холмса с неладами в моей семейной жизни и с тем, что теперь мы живем раздельно. Все же до конца посвящать его в мои обстоятельства я не стал и коротко описал роль четы Джонс в странствованиях моей Мэри. После этого я показал телеграмму.
– Да, – проговорил Холмс задумчиво. – Понять из телеграммы решительно нечего. Я довольно внимательно просмотрел все газеты, которые смог достать в марсельском порту, и никакого упоминания о «Матильде Бриггс» не заметил. Что ж, подождем до Неаполя.
В Неаполе ожидать прибытия судна пришлось еще сутки, в течение которых я молча сходил с ума в гостинице, а Холмс совершенствовал свой и без того недурной итальянский, бродя по улицам. Кажется, он понимал, что сейчас из меня никудышный собеседник. Наконец шустрый мальчишка известил меня, что «Матильда Бриггс» подходит к причалу, одновременно появился Холмс, мы захватили свой легковесный багаж и перешли на судно, куда заранее уже были куплены билеты.
Ничто на «Матильде Бриггс» не указывало на нечто зловещее. Холмс, правда, отметил некоторую напряженность помощника капитана, когда осведомился у него, как проходит рейс, но молодой человек улыбнулся как мог непринужденно и ответил, что всю дорогу погода была замечательная. В поисках дьявольщины мы, прежде чем повидаться с Мэри, встретились с Джонсами.
– Я видел труп, – почти сразу заявила миссис Джонс, а она не производила впечатления женщины хрупкой и склонной к галлюцинациям. – Доктор, я видела труп стюарда – это было ужасно. Вы представьте только, белый костюм весь пропитался кровью, он лежал в луже крови, а на горле у него была страшная рана. А на следующий день нам сказали, что стюард заболел.
– В этом нет ничего необычного, – заметил Холмс. – То есть, я хочу сказать, нет ничего необычного в том, что капитан решил скрыть от пассажиров столь печальное происшествие. Вас попросили молчать?