Я был взволнован значительностью момента и с трудом сумел собраться для следующей своей задачи — приветственной речи.
Пока Барбара укачивала засыпавшего Дова Хаима, я поднялся на возвышение, чтобы произнести слова, которые пришли мне на ум в те часы, когда я ожидал появления моего ребенка на свет.
Темой моей речи я выбрал брахот — благословения, произносимые каждое утро, — поскольку в этот момент я обнаружил в них новый смысл. Мне показалось, что я увидел в этих благословениях все будущее моего сына и весь цикл еврейского существования вообще.
«Благословен Ты, Г-сподь, — начал я, — одаривший петуха способностью различать между днем и ночью.»
Почему именно петуха? Потому что петух наделен особой чувствительностью к свету зари, к первым лучам солнца и различает такие ничтожные перемены в освещении, которые недоступны человеческому глазу.
Точное исчисление времени — это особый дар Всевышнего этому миру, особое благословение. Именно этот сросшийся с нами «хронометр» предопределяет начало процесса зарождения новой жизни, проводит границу между светом — человеческой жизнью, жизнью нашего первенца, — и тьмой, которая ей предшествовала.
«Благословен Г-сподь, — продолжал я, — который дал зрение слепому… одеяние нагому… свободу томящемуся в темнице.»
Наш сын пришел в этот мир незрячим, нагим и крепко связанным со своей матерью. Но уже мгновение спустя он узрел свет, и нагота его была укрыта. Его рождение высвободило из тьмы еще одну новую жизнь — новую служанку Всевышнего.
Ивритское слово, обозначающее заключенных, асурим, — содержит букву самех — совершенно круглую, как бы запечатанную согласную. Уберите самех из этого слова, и вместо асурим у вас получится урим, — огни, источники света, то есть свет, принесенный в нашу жизнь нашим сыном, и свет Торы.
«Благословен Ты — Тот, Кто выпрямляет согбенных.»
В течение девяти месяцев наш сын оставался согбенным внутри материнского чрева. Ивритское кфуфим содержит два пэй, то есть две буквы, изогнутые наподобие зародыша. Они разделены прямой чертой вава, который символизирует нашу надежду на то, что ребенок разогнется и будет расти вверх.
«Благословен Он — Тот, Кто распростер сушу над водой.»
В наших молитвах мы просим Всевышнего о том, чтобы наш сын рос, взрослел и, в конце концов, обрел надежность и твердость суши — качества, которые могут дать только еврейские образование и воспитание.
«Который удовлетворяет все наши нужды.»
Наш случай замечательно иллюстрирует именно это утверждение. У нас было все, чего мы хотели, кроме одного — кроме детей. И вот, как мы видим. Всевышний дал нам и это.