— Эй! Что ты мне оживил?
— То, что ты создал.
Дух Огня беззаботно висел над отвратительным монстром и явно посмеивался.
— Верни! Верни его обратно! Немедленно!
— Хорошо, — сразу согласился. Дух Огня, и гомункулус лениво, отправился в обратный путь.
Студиозус печально смотрел ему вслед.
— Это не мое творение. Ты дал ему жизнь, и только тебе он послушен.
— Я могу поделиться с тобой своим даром, — ответил Дух Огня и подмигнул. А может быть, это случайная искра нарушила спокойствие пламени.
— И тогда я сам смогу оживлять свои творения? — недоверчиво спросил студент.
— Конечно. Но я потребую платы.
Антуан нахмурился.
— Успокойся. Не твою душу. Поверь, она мне совершенно ни к чему. Мне нужно твое тело. Да и то только ночью. Днем оно будет принадлежать тебе. И лишь после того, как угаснет последний луч заката и сгустятся вечерние сумерки, я буду вселяться в тебя. Но ты ничего не заметишь. Это будет лишь сон, который ты забудешь сразу, как только проснешься.
— Зачем тебе это? — настороженно спросил наш алхимик.
— Не все ли тебе равно? У меня есть дела на земле, а люди слушают только людей и доверяют только людям. Мне нужно человеческое тело.
Антуан задумался. Предложение было страшным, но заманчивым.
— Я вижу, ты колеблешься, — сочувственно проговорил Дух Огня. — Это естественно. Что ж, я дам тебе время на размышление. Думай до завтрашнего вечера. Тогда я снова прилечу к тебе, и если ты решишь согласиться, мы пойдем в одно место и совершим обряд, подтверждающий наш договор.
И Дух Огня исчез, оставив Антуана мучиться страхом и сомнениями.
Весь следующий день наш студент не находил себе места. Но к вечеру он понял, что решился. Власть над жизнью и смертью была его навязчивой идеей, его прекрасной и сокровеннейшей мечтой, и он не мог от нее отказаться, какой бы платы ни потребовал от него таинственный Дух.
Опустилась вечерняя тьма, и Дух Огня вновь появился перед ним, подобный отблеску далекого пожара.
— Ну что? Ты готов? — спросил он студента так, словно заранее знал ответ.
Антуан медленно кивнул.
— Тогда следуй за мной.
И они покинули гостиницу и пошли по темным парижским улицам. Дух огня плыл впереди, становясь все больше, но бледнее, и вот он уже достиг нормального человеческого роста и стал полупрозрачен, как привидение. Он как будто специально выбирал самые глухие места, и вскоре нашему студиозусу стало сильно не по себе. Он уже не узнавал города.
— А что это за место? — шепотом спросил он.
— Увидишь, — кратко ответило привидение.
Они повернули на следующую улицу, которая, казалось, была еще темнее предыдущей, и перед ними вырос огромный готический собор, подобный провалу тьмы на фоне более светлого, усыпанного звездами неба. Нет, это был не Нотр-Дам. Антуан не помнил этого собора.