— В том мире много чего есть, — ответил Ксандр задумчиво и, предупреждая следующий вопрос ведуньи, спросил: — А сколько сейчас в Хирмальме может быть этого добра?
Нарима призадумалась и ответила:
— Мнится мне, что два обоза — это точно. Да еще ведь запасы есть — вон у храма, например. Да у конунга, да и по домам у многих… Мы как на пристани были — так я и разглядела, что грузят на другой барркан.
— И сколько там этого маслица? В тех обозах? — не унимался принц.
— Так почитай, весь барркан и загрузили. — Нарима, прищурившись, поглядела на юношу: — Аль придумал что?
Саша так же задумчиво, ответил:
— Да есть одна мысль…
— Так тебе к конунгу нужно, и рассказать все, — предложила женщина.
— И что же мне нужно рассказать?
Парень и ведунья одновременно обернулись. На пороге комнатки стоял конунг Седовлас и спокойно оглаживал бороду широкой, как лопата, ладонью. Нариму как кипятком ошпарили. Она заметалась по комнатушке, хватаясь то за одно, то за другое. В результате конунг уселся за стол и разделил с Ксандром его завтрак.
«Вот так просто? Пришел, сел и ест? А где замысловато-витиеватые разговоры высшего общества, которым обучал меня Альдор? Это же местный король сидит рядом на стуле… Э, э, стоп! На этот кусочек копченого мяса у меня были свои виды…»
Ели молча, только иногда искоса поглядывая друг на друга. Нариму как ветром сдуло. «Небось стоит там за дверью и никого не пускает. Полубожок и местный царь трапезничают…»
Откинувшись на спинку стула и довольно крякнув, Седовлас спросил:
— А не маловат ли для Белого воина?
Саша чуть было не подавился косточкой от сливы:
— Так думаю, в самый раз.
Конунг вдруг удовлетворенно захохотал. «Громкий мужик», — пронеслось в голове у Ксандра.
Отсмеявшись, конунг произнес:
— Да, порубился ты славно. А что ты там хотел сказать?
Резкие переходы в речи конунга немного выбивали из колеи.
— Есть пара мыслей, — ответил юноша.
Почему-то этот человек заставлял его робеть. Но истинных чувств он, конечно, старался не показывать. Седовлас был похож на обломок скалы — такой огромный… Но в то же время мудрый и хитрый. Его глаза из-под густых седых бровей глядели на собеседника, словно прожигали в нем дыру, проникая поближе к сердцу.
— Что ж, тогда надо послушать. Только вот что. Ты, отрок, про мысли свои у меня в дружинном доме поведаешь. Да не мне одному, а еще и сотникам моим, и паннам. К полудню будем ждать тебя. Авось научишь чему дураков!.. — задорно произнес конунг.
«Попал», — обреченно подумал Саня.
Уже выходя из комнаты, Седовлас вдруг повернулся и серьезно сказал: