Одно из упражнений, которое помогает преодолеть такую стеснительность, начинается с того, что участники выстраиваются в две линии, друг напротив друга. Линии находятся очень близко друг к другу. Один ряд просят начать диалог с другим рядом участников. Этот разговор не обязательно должен быть глубоким, он вообще может не иметь смысла. Наконец, получается так, что каждый на линии ведет диалог с кем-то из другой линии, разговор при этом очень спокойный. Затем мы делаем шаг назад, и диалог повторяется, только уже чуть громче. Этот процесс продолжается до тех пор, пока линии не расходятся максимально далеко в пространстве, так, что приходится кричать во весь голос, чтобы тебя услышали во всей этой какофонии. Но теперь каждый участник не только орет, но и активно жестикулирует, включая все свое тело в попытку коммуникации. Затем ведущий просит отдельно каждую пару прокричать свой диалог по очереди. Актеры все еще находятся под влиянием всеобщего группового крещендо, их самосознание временно отсутствует. «Скажи своей собаке, чтобы отстала от меня!» - орет первый участник. «У меня картошка сгорела!» - вопит его партнер. И т.д.
Как только люди отпускают свой страх быть услышанным, они готовы работать с постановкой голоса и речи, так чтобы их можно было ясно разобрать каждому в зрительном зале. Одна из причин, отчего эта задача может быть особенно сложной в Плейбек-театре, заключается в том, что, конечно, очень тяжело говорить с уверенностью, когда ты произносишь свои собственные слова, придуманные на месте, а не тщательно выверенные слова известной пьесы. А что если они прозвучат глупо? Или вдруг твой партнер на сцене начнет говорить одновременно с тобой? Как и любые другие проблемы в Плейбек-театре, вопрос голоса и речи становится также вопросом интуиции и доверия в группе.
Здесь также присутствует эстетическая проблема. Плейбек-актеры призваны обладать художественной речью, создавать диалог, который выразит историю со всей доступной чувствительностью, эстетическим пониманием и бережностью. Речь редко существует сама по себе, а иногда она вовсе отсутствует, если сцена разыгрывается только жестами и движениями. Однако в большинстве ситуаций произносимые слова являются центральной частью действия. Речь может быть простой и натуралистичной или возвышенной, как поэзия. В «жидких скульптурах» и «парах» редкие, тщательно отобранные слова также могут быть артистическим дополнением к действию, подобно тому как на картинах полукругом пишут памятные слова.
В нашей труппе было два-три человека, которые обладали исключительным даром речи, они каким-то образом всегда могли найти самые точные, свежие и глубокие слова. Другие были сильны в движении или в сценическом воображении. Хотя для каждого актера важно обладать всеми этими навыками в достаточной степени, но общая сила труппы состоит в том, чтобы создать широкое пространство для выражения особых талантов каждого участника.