— Саша, куда Вы подевались? Отчего Вы молчите? Да скажите скорее, что там?
Я вздрагиваю от горячего шепота Мари и, тоже шепотом, отвечаю:
— У меня дворец высокий, до неба, такой большой-пребольшой, конца не видно.
Моя подружка призадумалась, помедлила и отвечает уже громко:
— А у меня дворец до неба и еще с эту комнату. Слезайте скорее ко мне в гости!
Я послушно спрыгиваю с печки, беру за руку двоюродную сестрицу и отправляюсь играть с нею. Мари что-то щебечет, деловито распоряжаясь и своим кукольным хозяйством, и милым кузеном. Незаметно я втягиваюсь в эту возню с куклами и начинаю говорить: «Я пришла», «Я взяла». И вдруг, поймав себя на «девчоночьем», страшно возмущаюсь. Раз-раз-раз — и все куклы перевешаны за шею на веревочке. Куклы висят, я хохочу, Мари заливается слезами. На шум прибегают «тетушка» и бонна Луизхен. Нас разводят по разным комнатам. Бонна Луизхен слегка журит меня (разумеется, по-немецки). Я и сам не понимаю, что за странный бес озорства вдохновляет иногда меня на такие «подвиги». Впрочем, во всем этом нет ни малейшей злости, и потому никто на меня всерьез не сердится… Должен сказать, что любовь «тетушки» ко мне всегда была безгранична, но вовсе не безрассудна. Она всячески поощряет мою любознательность, которая пробуждается рано и поистине не знает границ.
ОТ АВТОРА
Теперь, любезный читатель, я позволю себе сказать несколько слов о настоящих родителях нашего героя. Лука Степанович Гедианов увидал Авдотью Константиновну на танцевальном вечере в доме брата ее, небольшого петербургского чиновника. И бывает же такое! — увидал, обмер и… полюбил. Дивно хороша эта солдатская дочь из Нарвы. Хороша и молода. Князь же Гедеонов имеет от роду без малого шестьдесят лет. В Москве в значительном отдалении от Луки Степановича существует семья — законная супруга, взрослая дочь, внуки. Он любил и дочь и внуков, временами тосковал, желал свидеться. Но вот с законной супругой отношения складывались… Да что там, вовсе не сложились. Каждый жил по-своему. И вот теперь тут, в Петербурге… Ах, как дивно хороша!.. Надеялся ли на что князь? А это нам неизвестно. Только сердце его дрожало и трепетало, как никогда прежде. Авдотья Константиновна была не только хороша, но еще и умна, и добра, и сердечна. Может, и ни на что не надеялся Лука Степанович, а его полюбили. Да, полюбили. И так прожили они в мире и согласии более десяти лет, до самой кончины князя. Прожили невенчанными, супругами. Оттого их сын Александр узаконен именем дворового человека Порфирия Нонова Бородина, оттого, по метрическому свидетельству, он — крепостной собственного отца. И вот, думаете вы, готовая семейная драма? Отнюдь. Конечно, изо всего этого вышли нелегкие житейские обстоятельства. Разрешились они, однако, вполне благополучно. Ибо главные действующие лица отличаются добротой и на редкость счастливыми характерами.