За три года молодой ученый опубликовал в русских, немецких, французских, итальянских специальных журналах статьи, которые содержали изложение его оригинальных научных работ. Среди них были выдающиеся исследования, сделавшие химика Бородина известным в кругу отечественных и зарубежных коллег. Он читал доклад в Парижском химическом обществе и был избран членом этого общества. Смело можно сказать, что он сполна выполнил и заданный самому себе урок, и наказ Николая Николаевича Зинина. Настоящий ученый в нем, несомненно, «образовался».
20 сентября 1862 года в паспорте доктора медицины Александра Норфирьевича Бородина сделана отметка на пограничной станции Вержболово. Он возвращается домой в Россию, в Петербург.
Тут же по возвращении из-за границы Бородин определен на должность адъюнкт-профессора химии Императорской Медико-хирургической академии. Он читает органическую химию студентам второго курса и чуть ли не сразу становится их любимцем.
АВДОТЬЯ КОНСТАНТИНОВНА
«Что было, что будет, да чем сердце успокоится…» Гадание — это дело молодое. А мне чего гадать? У меня-то сердце наконец покойно. Вот он, королевич мой ненаглядный, здесь. Хоть и дома совсем не бывает, одни хлопоты теперь у него. С утра до ночи все хлопочет по Академии. И вот Катюша, невеста, из Москвы приезжала, а он все равно прибегал днем только на минутку. Прибежит, растормошит нас, расцелует — да и был таков. Я говорю: «Ну хоть бы ты, Катеринушка, для виду на него, что ли, обиделась». А она ласково так посмотрит и только рукой махнет: «Да что Вы, Авдотья Константиновна! Саше сейчас и не до меня, и не до музыки. Вот уж устроится все, доживем до Пасхи…» И то, скорее бы перезимовать. А там и свадьба. Тогда уж буду совсем спокойна. На Катю не нарадуюсь. И ласковая, и спокойная, и Сашуру любит без памяти. Только и разговоров у нас, что о нем. Сидит с каким-нибудь рукоделием возле меня да все просит, чтобы я про него маленького рассказывала, как он нау. ки постигал, да как музыке радовался, да что кушать любит. Словом — все обговорили, что прежде одной только мне и интересно было знать. Дай-то бог ей здоровья, а им вместе счастья.
БОРОДИН
Экая, в самом деле, «коловратность фортуны»! Сделаться адъюнкт-профессором для того, чтобы сражаться с инженерами и подрядчиками. Отчего у нас такое замечательное устройство жизни, что никогда и ничего вовремя не поспевает? Здание не готово. Лаборатории нет. Оборудование лежит в ящиках. Из чего я так хлопотал, так старался? Писаниной и подсчетами приходится заниматься до тошноты: субсидии весьма скромные, а выгоду надобно извлечь максимальную. Нет, старался, впрочем, не зря. И похвастаться можно. У меня каждый студент теперь получит полный набор химических чашек и стаканов. А я во время оно и мечтать не смел о такой роскоши. Ох, подрядчики обманывают немилосердно!.. Ведь уж как мы с Катериной мечтаем о собственной квартире! Вот когда, наконец, будем совсем вдвоем. И как все прекрасно устроится — в одном коридоре с лабораторией. Вот тогда и адъюнкт-профессор при настоящем деле окажется. А жалованье назначено скромное. Туговато для семейной жизни. Обещают, правда, еще курс в Лесной академии. А пока чего время терять? Дружище Менделеев, спасибо ему, перевод какой-то медицинский предлагает сделать вместе. Недаром «тетушка» на меня, недоросля, капитал изводила: ничего не скажешь, языкам обучен отменно. Еще и за границей отличную шлифовку дали. Так что побудем покамест и в переводчиках, не погнушаемся. Да и старой лабораторией не побрезгуем.