— Зато мировая революция близка! А Россия…
Мойзес задумался, отпил чая из стакана, затем вытянул турецкую душистую папиросу и закурил, выпуская дым через ноздри.
Бокий молчал, хорошо зная своего подельника — последние дни он не находил себе места, мучаясь смутной тревогой.
— Когда пожар валит, он за собой пепелище оставляет, на котором долго ничего гореть не будет. Вот так и наша революция — от России пепелище скоро останется. Зато огонь новую пищу нашел…
— И выжжет все в Европе дотла!
— Чему радуешься, Глеб?! — Мойзес неожиданно вскочил из кресла и заскрежетал зубами от прорвавшейся ярости. — Ах вот где этот сукин сын нас обманул! Ну, гад…
— Ты чего, Лев?! Кто нас обманул?!
— Да этот Арчегов, вот бестия, — без ярости произнес Мойзес и хмыкнул: — Да и не обманывал он, мы сами обманулись. И не смотри на меня так, я не тронулся. Да, на пепелище ничего не горит, это верно. Так?
— Так, — согласился Бокий, настороженно глядя на товарища, который оскалился гримасой и захохотал, а отсмеявшись, тихо произнес:
— Зато потом кругом такая зелень везде прет, что никаких пожаров долго не будет. Ты чуешь, чем это дело для нас пахнет?! Не все надо было кругом выжечь, а так, кусками, чтоб пища нашему огню завсегда оставалась. А теперь мы сами в пламя пойти можем, деваться-то некуда. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Одесса
Генерал-майор Яков Владимирович Слащев пребывал в самом приятном настроении. Карьера явно задалась и сейчас пошла, как говорится, в гору. Еще бы — с должности командира 1-й пехотной Крымской дивизии стать командующим войсками Одесского военного округа. Головокружительный взлет, вот только бы войск к этому побольше.
Но под рукой была только своя старая дивизия, которая перебрасывалась к Екатеринославу, занимая гарнизонами Мелитополь и Александровск.
«Махновщина» в Северной Таврии, с уходом из нее красных, еще ярче вспыхнула, будто в костер добавили сухой соломы. Хорошо, что откликнулся донской атаман Краснов, и пять полков донцов взяли под охрану металлургические заводы на востоке, выставив заставы.
В Одессе, занятой два дня назад, войск было еще меньше. Морем прибыла 3-я ударная генерала Дроздовского дивизия — пусть не полностью укомплектованное по штатам, но вполне боеспособное соединение.
С командиром дивизии молодым генералом Туркулом с первых же часов установились вполне дружеские отношения — они оба с первых дней воевали с красными, а потому неодобрительно относились к тем, кто с марта стал примазываться к «белому» делу.
Эти господа в беспросветных золотых погонах с зигзагами рьяно желали оттеснить от должностей «первопроходцев», используя привычное средство — связи в «старой» генеральской среде, принцип старшинства и приезд государя-императора Михаила Александровича.