— Ой…Симон ис капут… — пробубнил я, на что Остроклык заржал диким смехом, и, выписывая пируэты, направил семь крестов в мою сторону. — Ты что творишь?! — в отчаянии закричал я, — один крест — еще куда ни шло, но семь!!! Что, богатый, серебром — бросаешься?!
Прыгнув на стену кирпичного дома и, зацепившись за подоконник, я спасся от крестов. Затем стремительно забрался на крышу и спрыгнул в соседнем дворе. Огляделся. Это был тупик…Больше бежать некуда…
— Ну, все, парень. Ты мне надоел…Сейчас я отомщу за твой шарик…Пулей! — закричал Остроклык и расхохотался. Он достал пистолет, прицелился в меня и выстрелил.
— Нет!!!
— Он там! Там человека убивают! — пропищал знакомый детский голосок. Это был Оскар.
Со стороны Остроклыка бежали люди в белых халатах и в милицейской форме.
Что-то твердое вонзилось в грудь, и свет померк в моих глазах.
Глава 7. Новая неприятность
Я открыл глаза и моему взору предстал кабинет с белыми стенами. Что-то знакомое… Адель рассказывала о таких помещениях, кажется, боль…больницы называются.
Я осмотрелся. Вокруг меня лежали люди на кроватях, а кто-то разъезжал на странном кресле с колесиками.
— О! Смотрите! Наш чудной прочухался! — показал на меня пальцем какой-то дряхлый старик.
— Точно! — взревел человек в кресле. — Тя как звать? Мя, лично, Сергей Иваныч! Можно просто, Серега!
— Сим…Симон Ужасный, — ответил я, посмотрев на чудаков.
— Даже имя какое-то у тебя странное…Хм…Симон Ужасный…Гм…
— Извините, но не могли бы вы сказать, где я?
— Вот, чудак! Да тебе, кажись, память отшибло! — усмехнулся человек на соседней кровати. — В больнице, конечно же!
— А…Ясно. В принципе, я так и предполагал.
— Чудной ты какой-то, — хмыкнул Сергей. — Пить будешь?
— Простите, что?
— Водку, конечно же!
— Нет, я не пью.
— Правильно! Я вот тоже не пил. Да пришлось…Ну, что ж? Не хочешь — не надо! Наливай, Семеныч!
— Не советовал бы я вам, — остановил я его, — почки себе портите, да и мозг. Жить меньше будете.
— А ты мне что, мать родная?! — взревел Сергей. — Хочу, и пью! Семеныч, давай! Пока медсеструхи нет!
— А я вам говорю, что не надо этого делать. Жизнь вы себе отравляете!
— А тебе какая печаль до моей жизни? — возмутился человек.
— Уж поверьте мне, большая. Я вас, неблагодарных, спасаю, а вы жизнь себе травите! Вот и спрашивается: От кого вас нужно спасать, от нечисти или от вас самих! — Но, вдруг я смолк. Я понял, что сказал лишнее.
Но тут кто-то заговорил за дверью:
— Говорю вам! Весь синий, клыки, зубы… А кровь! Послушайте только! Голубая!
— Что ж, королевская? — усмехнулся мужской голос.