— Я никого никогда не обманывал! — рассвирепел я. — И сейчас вы в этом убедитесь!
Я повернулся к мертвому телу, и скрестил пальцы у него на голове.
— Вудуокус!
Глаза мертвеца открылись, зрачки расширились. Он с жадностью стал глотать воздух.
— Ужас!
— Мымель! — прорычал он хриплым голосом, от которого я аж подскочил.
Супруги обнялись, я смущенно отвел глаза, а алчный Марлен ухмыльнулся и потер руки.
— Мы вам так обязаны — вы не можете представить! Что…чем мы можем с вами расплатиться? — в слезах счастья возликовала Мымель.
— Ну…ничего особенного…Нам приятно, что…
— Всего-навсего четыреста черепов! — заткнул мне рот рукой Марлен. Я бросил на него рассерженный взгляд.
— Вы наши первые посетители — это, во-первых; во-вторых, сегодня пятница тринадцатое, а это значит праздник; и, в-третьих, всю эту неделю у нас царствуют СКИДКИ! Так что рекламируйте наше агентство всем своим скорбящим друзьям!
— О! Мы на столько рады моему возвращению в свет, что выплатим вам вдвое больше! — глаза у бывшего покойника забегали вокруг своей оси. Меня передернуло, и я решил отвернуться, и не смотреть на Ужас…Ходячий Ужас.
— Восемьсот черепов!!! — возликовал Марлен. — О! Это самая подходящая сумма!
Я все же повернулся, чтобы возразить, но, взглянув, на ходящего туда — сюда пациента, предпочел не высказывать претензий.
— Вот и славненько! Мымель, дай им восемьсот черепов! И вернемся в наш дом!
— Да, да, конечно же! Держите!
Марлен с жадностью впился в деньги, и начал их пересчитывать.
— До свиданья, Марлен Хитрый, — бросил мимоходом недавний покойник, а затем протянул мне руку, и я зажмурил глаза. — До свиданья, мой спаситель — Симон Ужасный!
— Сим! Можно просто Сим! — вставил Марлен. — Желаю вам почаще…э-э…не так часто к нам заходить, как бы хотелось нам!
— Стойте! — открыл глаза я, когда парочка уже уходила за порог. — А откуда вы знаете мое имя?
— Как же? — с лестничной площадки прокричал мне Ужас. — Я все это время следил за женой в обличие духа, и читал объявление.
— Ясно… — сказал я, и закрыл дверь.
Марлен тут же повалился в кресло, и начал пересчитывать нашу зарплату.
— Восемьдесят пять…девяносто…сто…двести…
— Можно было не трясти с них деньги…
— Двести пять…Почему это?
— Хотя бы потому, что они снова встретились, и, наверняка захотят отметить это, и им тоже потребуются деньги!
— Триста…Почему ты думаешь только о них? А обо мне ты подумал? Я, может, тоже есть хочу! Эгоист! Триста восемь…
— Ну, хотя бы потому, что это тоже в некотором роде реклама…Симон Ужасный и Марлен Хитрый пожалели бедную вдову, и не потребовали с нее ни черепа!