По крайней мере, получилось всё так, как и он хотел. Он действительно думал, что лучше умереть, чем выдать им свои секреты под пытками. Затем, проверяя кое-какие свои догадки, я сунул руку ему в карман…
Что-то укололо мои пальцы. Я достал руку окровавленной.
– Что за…?
Я не ожидал этого.
– Лидс? – сказал голос Моники. Я посмотрел вверх. Она стояла в дверях комнаты, придерживая руку, из которой текла кровь. – Ты это сделал?
– Джей Си, это он, – ответил я.
– Твоя галлюцинация? Застрелила этих людей?
– Да. Нет. Я ...
Я не был уверен. Я встал и подошёл к Салику, который был застрелен точным попаданием в лоб. Я наклонился и подобрал камеру, открутил одну деталь, стоя спиной к Монике.
– Эмм... Мистер Стив? – сказала Калиани, указывая. – Я не думаю, что этот мёртв. О, Боже.
Я посмотрел. Один из охранников, которого я застрелил, перевернулся. Он что-то держал в окровавленной руке.
Граната.
– Бежим! – я крикнул Монике, схватил её за руку и резко кинулся вон из комнаты.
Взрыв ударил меня сзади, как грохочущая волна.
Месяц спустя я сидел в своём особняке и пил лимонад. Моя спина ещё болела, но осколочные ранения уже заживали. Всё было не так уж и плохо.
Моника не уделяла загипсованной руке много внимания. Она сидела с чашкой на том же самом месте, где я в первый раз увидел её.
Сегодняшнее предложение Моники было неожиданным.
– Боюсь, – промолвил я, – вы обратились не к тому человеку. Я вынужден отказаться.
– Понимаю, – ответила Моника.
– Она работает над своим угрюмым видом, – изрёк Джи Си, прислонившись к стене. – Уже лучше.
– Если вы посмотрите на камеру... – Моника продолжила говорить.
– Когда я видел их в прошлый раз, их было, по крайней мере, шестнадцать штук, – сказал я. – Там почти ничего не надо делать.
Она, прищурившись, посмотрела на меня. Моника всё ещё подозревала меня в том, что я намеренно уронил камеру, когда произошёл взрыв. Не мог пойти мне на пользу и тот факт, что тело Разона обгорело до неузнаваемости в последующем за взрывом пожаре. Все вещи, которые у него были, секреты, объясняющие, как на самом деле работает камера, были уничтожены.
– Согласен, – ответил я, наклоняясь вперед, – мне не так уж и жаль, что вы не можете её починить. Я не уверен, что мир готов к информации, которую она может дать. Или, по крайней мере, я не уверен, что мир готов к тому, что люди подобные вам контролируют эту информацию.
– Но…
– Моника, я не знаю, что я могу сделать такого, чего не могут ваши инженеры. Давайте просто признаём факт, что технология умерла вместе с Разоном. Если только его работа не была мистификацией. Честно говоря, я всё больше убеждаюсь, что это всё, как раз, такой случай. Разона пытали так усердно, что простой ученый не смог бы вынести подобное и не выдать террористам то, чего они хотели. Он просто не мог этого сделать. Всё было обманом.