— По-моему, вы продолжаете сходить с ума, — вежливо сказала она ему. — Оставьте инструмент на месте и не прикасайтесь к нему после своего дурацкого вина.
— По-моему, вы подглядываете за мной в окно, — ответил столь же вежливо, хотя и несколько язвительно Поликарп Семенович. — Насколько мне известно, скрипка моя и я имею право ею распоряжаться. Я ее беру и иду на свадьбу.
— Все вещи в доме в одинаковой степени принадлежат как вам, так и мне, — заметила Олимпиада Ивановна. — Об этом вам скажет любой юрист. И на свадьбу вы не пойдете.
— Нет, это лично моя скрипка, она мне досталась от деда. Нечего примазываться и считать ее своей. Ваши купчишки никогда таких вещей не имели, — ответил Поликарп Семенович и, сунув скрипку под мышку, направился к двери.
Олимпиада Ивановна, быстро хромая, загородила ему дорогу.
— Негодяй, я прошу вас не трогать скрипку, — почти ласково сказала она, сильно пуча глаза. — Утром вы хотели угробить «Победу», теперь скрипку? Перестаньте мучить меня, иначе я сейчас же отравлюсь.
— Сделайте милость. А пока пропустите по-хорошему, — потребовал Поликарп Семенович.
— Ах, так? Значит, вам безразлично, живу я или нет? Тогда я сейчас плюну в вас!
— Прочь с дороги! Не то я проколю вас смычком, как шпагой! — не выдержав, сорвался на крик Поликарп Семенович и сделал резкий выпад смычком в направлении Олимпиады Ивановны.
Олимпиада Ивановна вскрикнула, отпрянула в сторону, и Поликарп Семенович успел проскочить мимо нее в дверь. Он сбежал с крыльца, наступил впопыхах на хвост дремавшей Пирке и, сам испугавшись ее пронзительного визга, выскочил на улицу, забыв надеть пиджак, очки и шляпу.
Меж тем свадьба во дворе Колотух шумела во всю ивановскую. Крепко подвыпившие гости уже забыли, по какому поводу собрались, и отсутствие жениха с невестой окончательно перестало их тревожить. Оркестр играл беспрерывно, лишь с небольшими паузами, во время которых музыкантам полагалось выпить и закусить. Гости беспрерывно кричали «горько» Насте и Петру Колотухам, сидевшим во главе стола, правда, в некотором отдалении друг от друга, поскольку два места между ними были оставлены для молодых. Несколько раз Петро и Настя, исполняя волю гостей, вынуждены были подниматься и целоваться.
Охотников танцевать под оркестр нашлась такая бездна, что во дворе пыль поднялась столбом и, поднявшись, сделала невидимыми лица, еду и выпивку на длиннющей скатерти-самобранке.
Водка, пыль, вино, шампанское, музыка, топот танцующих и духота вконец разморили гостей, и когда на небо наплыли сперва белесые, а потом и темные тучки и подул прохладный ветерок, все с облегчением вздохнули и даже несколько протрезвели.