Когда его привезли в поселок, все жители собрались возле саней посмотреть на человека, который хотел уйти от справедливого суда и едва не убил старого Картонена. Старший из пограничников коротко объяснил, кто такой Бушер, и поблагодарил Картонена за мужество, решительность и самоотверженность, которые он проявил в борьбе с матерым преступником.
Картонен, сгорбленный, стоял рядом в новом пальто, с узелком в руках — а вдруг и его заберут? Когда пограничник договорил, он поднял руку и дрожащим голосом произнес:
— Граждане, товарищи… Должен вам сказать: мне стыдно… Такой похвалы не заслужил. Этого мерзавца проклятого, который хотел, чтобы я помог ему перейти границу, вижу не первый раз. Раньше я с ним…
— Товарищ Картонен, — прервал пограничник старика, — о том, что было раньше, не рассказывайте. Об этом еще будет время поговорить. Но сейчас мы, пограничники, и не только мы, но и все здесь присутствующие видели, как вы действовали в решающий момент. Без вас этот убийца был бы еще на свободе.
Старший из пограничников подошел к рыбаку, пожал ему руку и отвел в сторону. Картонен перебирал узелок, как будто бы он ему жег руки; пограничник указал на него пальцем и спросил, что в нем такое.
— Белье и другое самое необходимое… — ответил рыбак.
Пограничник засмеялся, похлопал его по плечу и сказал:
— Отнесите свой узелок домой. Никто вас пальцем не тронет.
Картонен протер рукой глаза, покачал головой и заспешил со своим узелком к дому.
Бушера, все еще в беспамятстве, отвезли в сельсовет, где его осмотрел фельдшер, вызванный из соседней деревни. Он определил, что у него сотрясение мозга и вывихнуты ноги. Бушера положили в аэросани и отправили в Петрозаводскую больницу.
Все это я узнал от Курилова спустя две недели после того, как Бушер был доставлен в Ленинград. В его многочисленных материалах не хватало одного — признания Бушера. Поэтому Курилов нервничал.
— Это закоренелый преступник, — говорил он, — на вопросы отвечает лишь так: не знаю, не помню. Симулирует потерю памяти. Но опытные врачи, осмотрев его, в один голос утверждают, что у него было лишь слабое сотрясение мозга и сейчас он здоров. Правда, ходит на костылях, вывих еще не прошел. Ему повезло. Другой при падении с такой скалы сломал бы руки и ноги, да и голову разбил бы.
— Как он относится к обвинению в убийстве Хельми Карлсон? — спросил я.
— Делает вид, будто не интересуется, нагло заявляя, что ничего об этом не знает. Однако мы располагаем доказательствами, которые ему еще предъявим. Завтра я буду присутствовать при его допросе, увидим, что он запоет.