прозрачности. Она радует меня столь сильно, что я даже огорчен.
«Стопроцентный лсих...» — окончательно уверилась я и, поставив наконец диагноз, немного успокоилась. Заговорила тоном психотерапевта:
— Не стоит огорчаться! Все будет хорошо, поверьте мне! Сейчас весна — время перемен и обновления... Но все, что изменится, произойдет естественным путем, легко и безболезненно... А вам нужно отдохнуть, набраться сил...
На том конце провода царила тишина. Видно, псих вникал в вышесказанное. А что, вышло недурно. Тут я кинула взгляд на часы. Господи, я же опаздываю...
— Извините, я должна с вами попрощаться... У меня молоко убежало... Всего наилучшего!
Я шваркнула трубку на рычаг и от облегчения даже рассмеялась. Все, сеанс психотерапии окончен...
Выскочив из подъезда, я бегом рванула на остановку. Автобуса не наблюдалось. Славно будет опоздать на новую работу в первый же день!
Я подошла к краю тротуара, Выглядывая попутку. Едва успела поднять руку, к бордюру подкатила темносерая «девятка». Я торопливо сунулась к дверце, но в последнюю секунду в груди екнуло. «Столько всего может случиться... Пока гром не грянет... Не стоит ничего менять в жизни, крепко не подумав...» — замелькало вдруг в мозгу. Я осторожно заглянула в салон. Мордастый потрепанный жизнью мужик лет сорока радостно скалился всем, что у него оставалось во рту.
— Куда?
Хмурясь, я нерешительно разглядывала водителя и помалкивала.
— Ну, едрень-пень, едем или нет?
Это незатейливое восклицание вывело меня из задумчивого ступора, и я кивнула:
— На Макулинскую...
— Давай, залазь! — Казалось, мужик обрадовался. — Сговоримся!
Садясь в «девятку», я настороженно поглядывала по сторонам, но ничего подозрительного не заметила. Расслабившись, посмотрела на водителя. Тот выглядел просто счастливым. Поймав мой взгляд в зеркало, оскалился еще шире:
— Удачно я тебя подхватил!
Я улыбнулась в ответ, размышляя, что он имел в виду. А мужик сообщил, что тоже едет на Макулинскую, только в самый конец. Ну, да, сообразила я, можно считать, что на меня он не истратит ни капли бензина, грех человеку не радоваться.
Дело свое хозяин «Жигулей» знал — прошло чуть больше десяти минут, а я уже подходила к служебной проходной «Медирона». Фасад седьмого корпуса, называемого консультационным, входил в периметр ограды. Персонал проходил в корпус с территории центра через служебный вход, а клиенты попадали в него прямо с улицы.
Чем ближе подходила я к дверям, тем сильнее колотилось сердце. Как я ни старалась, но пальцы предательски холодели, а щеки, наоборот, наливались огнем. И тут голову неожиданно посетила странная мысль...