– …звоню узнать, как чувствует себя ваша челюсть.
– Прекрасно. И это все?
– Не совсем.
– Конечно, вы звоните не для извинения,– ровным тоном отметил Бернс.– Люди вашего типа никогда этого не делают.
– Вы довольно-таки хорошо изучили «мой тип», не правда ли?
– Да, конечно,– согласился Бернс.– У нас есть особое имя для вас. Вы – БАП.
– Кто?
– Белый. Англосакс. Протестант.
– Как и Джо Лумис?
– Ладно, Палмер. Это все?
– Совершенно очевидно, что есть БАПы и БАПы. Некоторым БАПам вы верите.
– Давайте закончим разговор.
– Я позвонил главным образом потому, что беспокоюсь из-за вас.
– Вам и следует беспокоиться: завтра утром я взорву вас на кусочки.
– Меня беспокоила ваша собственная неосторожность, Мак. Мне не дает покоя одна мысль. Вы поставили все на одну лошадь.
– Что?
– Разве нужно объяснять, Мак? Вы же умный человек. У вас тайная сделка с одной группой БАПов и открытая – с другой. Но вы поставили все на Джет-Тех, поставили все на эту тайную сделку, с которой никто не обязан считаться.
– Позвольте мне самому за себя волноваться, Палмер.
– Вы делаете это не в достаточной степени. Поставьте себя на минуту на место Лумиса. Что он видит в вас? Ловкого дельца, способного принести ему кое-какую пользу. Что вы будете значить, когда ваша миссия закончится? Какие официальные соглашения связывают его с вами? А ЮБТК нанимает вас открыто. Это общеизвестный факт. Если нам не нравится ваша работа, если мы хотим отделаться от вас, мы должны оплатить вам оставшийся по контракту срок. А разве Лумис должен? Разве он, в сущности, должен сделать что-либо больше, чем просто сказать «до свидания»?
Бернс молчал. Потом:
– Не беспокойтесь. Я достаточно умен, чтобы быть на шаг впереди игры.
– Если кто-нибудь умен, так это действительно вы. Но, Мак, надеюсь, для вас не будет ужасной неожиданностью то, что я скажу. Условия игры изменились.
– Говорите понятнее.
– Изменилась игра. Та, в которую мы все играли. Я изменил ее.
– Что?
– Я сказал вам сколько мог, Мак. Могу позволить себе еще один совет: позвоните Лумису завтра днем, около трех тридцати.
– Зачем?
– К тому времени все прояснится. Звоните мне без всяких колебаний, как только поймете новую игру. Если вы будете впредь пай-мальчиком, я всегда смогу использовать игрока с вашими мозгами.
– Палмер, вы что?..
– Именно так,– настаивал Палмер,– вы слишком большая ценность, чтобы иметь вас в качестве врага. Завтра после полудня, когда вы увидите, что произошло, взгляните на свою лошадку. Потом позвоните мне.
– Что случится в три тридцать?
– Не «в»,– поправил его Палмер,– а около трех тридцати. У вас еще будет время взорвать меня, если к указанному сроку у вас останется такое желание.