– Послушай, может быть, ты хочешь посидеть здесь во время моего разговора с Моллеттом? Тогда ты будешь знать то же, что и он.
Она покачала головой:
– У меня тысяча разных дел.
– Тогда давай выпьем что-нибудь после обеда.
– Нет.
– Я верю тебе, ты знаешь. Ты именно тот человек, кому я действительно верю.
– Да.– Она следила, как конец магнитофонной ленты хлопал на вертящейся кассете.– Я скажу, чтобы его забрали.– Она направилась к двери.
– Вирджиния!
Она обернулась.
– Может быть, у меня это пройдет к завтрашнему дню или к среде. Видит бог, у меня ничего не осталось от моей былой гордости.
– Не уходи, пожалуйста!
Она снова двинулась к двери.
– Правда, Вудс, я совершенно уверена, что тебе лучше поговорить со мной завтра. И я буду очень ждать.
– Ну, конечно, черт побери!
Она распахнула дверь.
– Я скажу, чтобы унесли эту машину,– громко сказала она. Потом вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.
В тот же момент загудел интерком. Палмер увидел, что загорелась кнопка Бэркхардта. Он не обратил на нее внимания, снял кассету с магнитофона и сунул ее в карман. Через минуту замигала другая кнопка, указывая на звонок по прямому личному телефону. Он ответил.
– Поднялись на полпункта,– сообщил маклер Палмера.– Но с 39,5 вдруг началось резкое падение. Биржа закрылась. Но падение акций Джет-Тех, судя по последним сведениям, продолжается. Сейчас сообщают, что курс их акций упал до 34. В чем дело?
– Ты все еще не слышал?
– Почему ты такой скрытный. Дело в немецком ученом, да?
– Значит, ты все-таки слышал,– настаивал Палмер.
– По всей Стрит только об этом и говорят. Но разве это могло дать такой эффект?
– Пит, эффект только начинает ощущаться.
– Но почему?
– Ох, Пит,– вздохнул Палмер,– я думал, что маклер – это ты.– Он прервал разговор и, все еще не обращая внимания на звонок Бэркхардта, ответил на другой городской звонок.
– Мистер Моллетт, сэр.
– Соедините.– Палмер полез в карман за карточкой с планом.– Джордж, вы дозвонились?
– Да, хоть это было не легко. Бедный парень в конце концов бросил трубку.
– Почему «бедный парень»?
– Он так нервничал, что мне его даже жаль стало.
– Тим Карви нервничал? Из-за Гаусса?
– Из-за чего же еще? Ему нечего было сообщить для печати.
Он сказал, что через несколько часов наше вашингтонское бюро получит документы для печати, касающиеся этого события. И потом он бросил трубку, не дослушав следующего вопроса.
– Ужасно!
– По-вашему, будучи крупным налогоплательщиком, вы имеете право затевать ссоры с государственными служащими?
– Тиму платят за то, чтобы он нервничал. И я ужасно доволен, что его агентство сделает официальное заявление по этому вопросу. Вот тогда вы и получите вашу статью, преподнесенную вам на блюдечке.