Несомненно, волнения.
В них два сословия должны были потерять все, учитывая, что волнения будут направлены против них. То были дворянство и духовенство — привилегированные сословия прошлого.
Одному сословию предстояло всего добиться в этих волнениях. Им был народ — претендент на будущее!
Три молодых человека расстались, пожав друг другу руки и пообещав, что, как бы ни развивались события, никакая людская сила их не разлучит, ведь они были едины в своих принципах.
Самое удивительное, что они сдержали слово.
VII
БЕРТРАН — ГОСПОДИН МАТЬЁ — АББАТ ФОРТЕН
Легко понять, с каким жадным интересом я выслушивал все эти изречения, теории, объяснения, совсем для меня новые.
На другой день, как и было условлено накануне, я пришел в Сент-Мену, чтобы снять размеры перегородок и шкафов, которые хотел заказать мне г-н Друэ.
Он желал, чтобы они были дубовые, прочные, крепко сбитые; сроками он меня не ограничивал (лишь бы работа была сделана хорошо) и дал сто франков на покупку материала.
Я не решился заговорить с ним ни о моем будущем учителе фехтования Бертране, ни о моем будущем преподавателе геометрии Матьё, ни о моем будущем наставнике в латыни аббате Фортене.
Свои сто франков я завязал в носовой платок. Эту сумму, как я помню, составляли четыре луидора, малое экю, одна монета в пятнадцать су и одна в пять су.
Это была самая крупная сумма, какую до тех пор я когда-либо держал в руках. Боясь потерять деньги, я завязал их в одном углу носового платка; из страха потерять платок, я привязал другой его угол к петлице куртки.
Проходя через Илет, я увидел Бертрана на пороге его дома. Поздоровавшись с ним, я продолжал идти своей дорогой.
— Ты что такой гордый, Рене? — спросил он.
— Я гордый?! Чем может гордиться бедный малый, вроде меня, господин Бертран?
— Я считал, что нам есть о чем поговорить.
— Со мной? — покраснев, переспросил я.
— Ну да. Друэ сказал мне, возвращаясь вчера вечером в Сент-Мену, что ты намерен учиться фехтовать.
— Неужели он был так добр?! — вскричал я, подпрыгнув от радости. — Что же вы ему ответили, господин Бертран?
— Что лучшего и не желаю. Если Друэ о чем-нибудь просит, разве можно ему отказать?
— Но разве он вам также не сказал, господин Бертран, что у меня совсем мало денег?
— Дело не в деньгах. Я буду давать тебе уроки бесплатно и от чистого сердца. Он сказал, что ты можешь предложить шесть франков в месяц, это мне подходит: на табак и вино хватит.
— Когда мы начнем, господин Бертран? — спросил я, дрожа от радости.
— Когда хочешь, малыш. Если бы ты уже не отшагал семь льё, я бы сказал тебе: сейчас!