Тогда он потребовал, чтобы его выпустили из Бастилии с воинскими почестями, но получил категорический отказ.
— По крайней мере, пусть гарантируют мне жизнь, — настаивал он.
Двое из победителей Бастилии, Юлен и Эли, от имени осаждавших крепость дали слово.
Юлен, богатырь ростом и силой, был часовщик из Женевы. Вероятно, его руки были слишком грубы для того, чтобы возиться со множеством крохотных деталей, составляющих часовой механизм; он пошел в услужение, продвинулся там и стал у маркиза де Конфлана слугой в охотничьей ливрее, ездившим на запятках кареты. Когда он получил эту должность, его облачили в какую-то причудливую, но великолепную венгерку; народ принимал его за генерала или, по крайней мере, за высшего офицера. Но под ливреей билось благородное сердце; Юлен стал, как мы знаем, одним из тех, кто взял Бастилию.
Эли был офицер, выслужившийся из рядовых. Служил он в знаменитом драгунском полку королевы. Сначала он вышел из дома с ружьем в руках, но в штатском; народ, видя Эли в этом костюме, не решался последовать за ним; тогда Эли вернулся домой, облачился в мундир сержанта, и люди перестали сомневаться.
Марсо, один из самых безупречных героев Революции — его, склоненного над трупом Борепера, мы снова увидим в Вердене, — получил боевое крещение под началом Эли и ворвался в Бастилию среди первых.
Итак, Юлен и Эли от имени осаждающих обещали коменданту сохранить ему жизнь. Надо было доставить его в ратушу, где образовалось некое подобие временной власти. Если бы де Лонэ задержали в крепости еще минут на десять, толпа растерзала бы его на месте.
Пока народ упорно набрасывался на гранитные плиты и дубовые ворота, разбивал каменные фигуры двух рабов, поддерживавших циферблат настенных тюремных часов, и высаживал двери камер, освобождая узников, Эли и Юлен увели де Лонэ, прикрывая его своими телами.
Но уже в воротах коменданта опознали. Он шел с обнаженной головой; Юлен, рискуя подвергнуться нападению толпы, надвинул ему на голову свою шляпу.
На улице Сент-Антуан пришлось выдержать настоящее сражение. Все жители этого рабочего предместья (у них тогда не было той славы, какую они завоевали в 92-м году и сохранили до сих пор), обитатели кварталов Сен-Поль и Кюльтюр-Сент-Катрин, знали пленника в лицо.
Издалека подошли люди, не принимавшие участия в штурме; эти, более трусливые, оказались, как водится, самыми жестокими. Они хотели перебить пленных.
Из трех несчастных, которых конвоировали победители, одного убили на улице Турнель, второго прикончили на набережной; оставался де Лонэ, защищаемый Юленом и Эли.