— А где же дом прокурора коммуны, господина Coca?
— Пройдите на улицу Басс-Кур, и примерно в метре от вас будет дом двести восемьдесят семь, это он и есть; старого фасада больше не существует; нынешний фасад новый, ему пятнадцать лет.
Пройдя несколько шагов, я оказался посредине улицы Басс-Кур.
— Дом отсюда виден прекрасно, — согласился я. — Ну, а где вы жили тогда?
— На другой стороне улочки находилась столярная мастерская, сегодня это дом двести восемьдесят четыре; там я провел несколько счастливейших и печальнейших часов в моей жизни.
Я вернулся и сел рядом с ним.
— Хорошо, — сказал я, — теперь я более чем когда-либо уверен, что, если хочешь узнать историю, не надо обращаться к историкам.
— Конечно! Все историки списывают друг у друга. Когда один совершает ошибку, другие уже не стараются ее исправить. Они подобны баранам Панурга: когда один решается на что-то, все остальные бросаются вслед за ним. Вот, к примеру, господин Тьер утверждает, будто мы потратили неделю, чтобы добраться до Парижа, тогда как нам понадобилось на это всего три дня.
— Неужели вы сопровождали короля в Париж?
— Бесспорно!
— Значит, вы были свидетелем гибели господина де Дампьера? Заметьте, я говорю гибели, а не убийства.
— Я помогал нести его тело.
— Ему ведь отрезали голову и поднесли ее на пике к дверце кареты королевы?
— Ничего подобного!
— Однако так пишет Мишле.
— Я читал Мишле; он один точно рассказывает об аресте короля. Но здесь он ошибается: голова была изуродована выстрелом из ружья, раздробившим челюсть, но от тела отделена не была. Я присутствовал при эксгумации трупа, состоявшейся шестого октября тысяча восемьсот двадцать первого года — голова еще держалась на шейных позвонках.
— И вы дошли до Парижа?
— Я не только дошел до Парижа, но по причинам, о каких нет необходимости вам рассказывать, оставался в Париже до того дня, пока, став волонтёром, не прибыл в армию Дюмурье.
— Вы участвовали в битве при Вальми?
— В полк я явился за десять дней до сражения.
— Следовательно, второго сентября вы еще находились в Париже.
— Да, и едва не сложил свои кости в Ла Форс.
— Почему?
— Пытаясь спасти одну женщину, или, вернее, принцессу, но, должен вам признаться, не потому, что она была принцессой, а потому, что была женщиной.
— Принцессу де Ламбаль?
— Вы угадали.
— Ну и ну! Да ведь вы сама история, живая история.
— Вы удивитесь еще больше, — улыбнулся в ответ полковник, — если я вам скажу, где я жил.
— Где же?
— На улице Сент-Оноре… Угадайте, у кого.
— У столяра Дюпле, наверное?
— Правильно.
— Значит, вы видели Робеспьера?