Но вот вставало солнце, от края и до края золотилась степь, взмывали вверх самолеты — и жизнь преображалась. Светлел горизонт, светлели лица.
Эх, черт, не жизнь, а сказка! — кричал Вася. — Правду я говорю, Яша? Где Яша?
Если в этот ранний час Яша Райтман был не в полете, то он мог быть только в чехлах. Чехлы от моторов, кабин и винтов складывали в общую кучу, и Яша незаметно забирался в самую середину этой кучи, шепнув брату:
Абрам, я буду там…
Вдыхая приятные запахи авиационного масла и бензина, он мгновенно засыпал. Ни рев моторов, ни крики и шутки курсантов не мешали ему «добрать» несколько десятков минут. Спать на аэродроме строго запрещалось, Яшу несколько раз за это наказывали, но он был неисправим. И каждый раз Абрам, подойдя к Нечмиреву, говорил:
Вася, Яша опять там.
Вася с разбегу падал на чехлы, словно собираясь вздремнуть, но тут же вскакивал и кричал:
Братишки, тут кто-то есть, клянусь!
Испуганный Яша выбирался наверх и, злыми глазами глядя на Васю, задыхался от гнева:
Ты… Ты… Ты знаешь кто? Ты — салака паршивая!
Курсанты ползали от смеха, а Вася удивленно спрашивал:
Это ты, Яша?
Яша садился на чехлы и молчал. Молчанием он хотел выразить свое непередаваемое презрение к таким людям, как Вася Нечмирев. Тогда Вася начинал рассказывать:
Я, братишки, как вы знаете, много плавал, много видел разных людей, но такого одаренного человека, как Яша Райтман, нигде не встречал. Я говорю о способностях Яши в музыке. Черт его разберет, откуда он так хорошо ее знает! Вот, например, сидим мы с ним вчера в клубе и слушаем оркестр. Исполняют Листа. Сзади сидит какая-то дама, вытирает слезы и говорит: «Божественная музыка!» Я смотрю на Яшу, он выстукивает ногами и вдруг просит: «Вася, пойдем станцуем. Обожаю эту румбу, что играют…»
Яша не выдерживает, вскакивает с чехлов и медленно, со зловеще прищуренными глазами направляется к Васе. Но на полпути останавливается, смотрит на Абрама и говорит:
Абрам, скажи, ты видел когда-нибудь такого… такого…
Какого, Яша? — спокойно спрашивает Абрам.
В это время Яшу зовут:
Яков Райтман, подготовиться к полету!
Яша спохватывается и обнаруживает, что он без шлема. Конечно, шлем где-то в чехлах, искать его нет времени. Он смотрит на Абрама, но Абрам говорит:
Мне тоже сейчас лететь.
Яша срывает шлем с Васиной головы и, направляясь к самолету, кричит:
Салака паршивая! Когда-нибудь я тебя все равно вздую.
Но в его голосе уже нет ни злобы, ни презрения. Яша любит музыку, но еще больше любит летать. Сейчас он сядет в кабину, поднимет руку и попросит старт. Через десять минут он будет делать виражи, восьмерки, мертвые петли… Разве может он в такую минуту чувствовать неприязнь даже к такому человеку, как Вася Нечмирев? Да и не очень уж плохой этот Вася Нечмирев! Просто любит немного «загнуть», салака паршивая.