— Ясно, — я кивнул и задал Юрко новый вопрос: — Значит, гэрэев, как военной силы, уже нет?
— Да, — Сероштан мотнул головой. — Два десятка воинов в роду осталось, не больше.
— А молодежь?
— Можно полсотни ребят прямо сейчас в седло посадить, но это не вароги, так что слабая подмога.
— Ничего, за осень и зиму поднатаскаешь их и будут справные вояки.
— Это само собой, — согласился сотник. — Но хорошо бы мне еще бойцов подкинуть.
— Деньги оставлю, пошлешь людей в Макотин и Зарубин, и там вторую сотню черных клобуков навербуешь. Не получится, обратись к кавуям, торкам на службе рязанцев, либо к берендеям. Эти за серебро отца родного не пожалеют, а служат честно.
Черный клобук повеселел, сбил набок папаху и сказал:
— Понял, вождь. Все сделаю, как повелел. Гэрэев сберегу, крепость построю и воинов наберу.
Юрко оставил меня, а я приблизился к небольшому костерку, который был разведен на открытой местности. Подле него собралось пятеро стариков, которых налетчики оставили в живых, и тут же был Кулибин. Люди всматривались в меня, а я, уважая возраст почтенных гэрэев, слегка поклонился, присел на седло, которое положили для меня рядом с огнем, полуприкрыл глаза и заговорил:
— Вы знаете кто я и зачем здесь. Вы последний осколок некогда большого и сильного рода, а я ваше спасение. Это так?
Старики переглянулись, и за всех ответил один, невысокий крепыш с куцей седой бороденкой и гладко выбритой головой:
— Да. Все так. Мы ослабли и не смогли отбить врагов, а ты нас спас. Однако мы не понимаем, чего именно ты хочешь.
— Объясню. Мне нужна сила степняков, их клинки и быстрые кони.
— Но при чем здесь мы?
— Род Гэрэй станет ядром нового большого племени из старых степных родов. Меня не интересуют половцы или остатки печенегов. Нет. Я хочу создать орду из тюркских родов, к которым примкнут потомки русколанцев, саков, массагетов, дандариев, сарматов, аланов и готов, а так же не желающие возвращаться на Русь черные клобуки, тьмутараканцы и берендеи. За один год их не собрать, и даже за пять этого не сделать. Но с чего-то надо начинать, и уже этой зимой вы, старики рода Гэрэй, повезете мое слово по всем кочевьям Приднепровской орды, в которой треть людей из старых степняков, осевших в Диком Поле задолго до появления половцев. Что говорить, я вам скажу, и чем приманить вождей, тоже.
Снова старейшины обменялись взглядами, и опять отозвался тот же самый старик, который, наконец-то, назвал себя:
— Меня зовут Аслан-бильге (Мудрый Лев), и я знахарь рода. Поэтому прошу тебя не гневаться вождь Вадим, а ответить еще на один вопрос.