– Ну, за манёвры, – провозгласил я тоном народного любимца.
Дёрнули по первой. Стали жрать.
– Есть идея, – сказал сидящий напротив меня Глинник, его фельдграу была замарана позавчерашней блевотиной и свежей землёй, – давайте подорвём стотонную мину.
Так он называл семисоткилограммовую бомбу, глубоко ушедшую в грунт, но потом выпихнутую наружу. Земля имеет свойство выжимать из себя крупные камни и снаряды. В те времена, когда Синяву чистили сапёры, авиабомба лежала слишком глубоко, а вот Глинник нашёл её и сегодня ходил обкапывать. Сюрприз ждал своего часа неподалёку от Молодцово, но мы его не трогали, опасаясь народного гнева. От взрыва неминуемо перебьются стёкла по всей округе и полетит посуда с полок. После этого местные нас терпеть уже точно не будут. Вот почему затея Глинника постоянно откладывалась.
– Ну её к бесу, – молвил Аким, – далась тебе эта мина. Если так невтерпёж, давай перед отъездом бабахнем. Хотя, не знаю, это уж совсем детство. Я бы лучше тол выплавил.
– Можно выплавить тол и подорвать лесника, – предложил Крейзи, наш шизоидный эксперт. – В ней боевого заряда пятьсот сорок килограммов. Перенести к нему под дом в немецких противогазных баках и взорвать. Пущай полетает!
– Да ну на фиг, – возмутился я, выставляя напоказ здравомыслие. – Вечно тебя, Сашка, какие-то дикие проекты одолевают.
Балдорис захихикал.
– Почему же дикие, – заметил Дима, – просто Крейзи по натуре экстремист.
– Надо этого гадского лесничего достать, – стоял на своём Крейзи, – сколько ты сам, Ильён, от него страдал?
Сашка был, безусловно, прав. Обитавший в этих краях лесник попортил нам немало крови. Несколько раз ловил нас, отнимал инструмент и добычу, вдобавок, бил. Случалось это, конечно, давно. Мы тогда могли только мечтать об убийстве злого тирана. Последний раз он поймал меня, Пухлого и Крейзи зимой на картах. Мы, разбив лёд, доставали со дна промёрзшего торфяника оружие, когда на «Буране» подъехал гадский егерь и устроил нам выволочку. Лесника мы ненавидели и боялись. Его предшественника какие-то серьёзные ребята едва не угрохали за все дела. Расстреляли из СВТ дверь, по стенам долбили из пулемёта зажигательными и чуть не спалили избушку, в которой он жил. После этого старый егерь уволился, а взваливший на себя нелёгкое бремя Синявинского шерифа новатор круто взялся за работу. Наводил порядок твёрдой рукой. Неоднократно доходило до огневых стычек, но всякий раз блюститель закона брал верх. Администрация района экипировала его как рейнджера: у лесника был внедорожник УАЗ-469, снегоход «Буран» и мотоцикл «Урал» с коляской. Он не расставался с СКС. Вообще-то, у живущего на трофейном прииске головореза неминуемо должен был собраться свой арсенал. Таковой наверняка имелся. Говорили, что он разгонял браконьеров при помощи дёгтя [20] , я сам видел его с ППШ-41, но обычно лесничий рыскал с самозарядным карабином Симонова. Такое пристрастие, наверное, объяснялось тем, что это было его штатное оружие, проверенное и пристрелянное, которое он имел право легально пускать в ход. Лесник никогда не шутил с посягателями на свой феод и пас трофейщиков жезлом железным. Мы боялись его как чёрт ладана.