Блиндаж находился на отшибе. Tactica adversa [26] Балдориса давала поразительные результаты. Совался туда: где, по логике событий, ничего не должно быть, и выкапывал преспокойненько трофеи.
Блиндаж принадлежал нашим миномётчикам. В нём находились лотки со 120-миллиметровыми летучками, по шесть штук в каждом, и блин с ручками – опора от полкового миномёта. Ящиков было девять. Мы стали думать, что с ними сотворить.
Крейзи предложил заминировать лесника. Сашка отличался удивительной упёртостью в своих дурацких идеях. Хорошо, что не настаивал на вытапливании боевого заряда. В одиночку бы он, наверное, мог этим заняться, чтобы не таскать никчёмное железо для подрыва зловредного лесничего. В своё время Сашка с коммерческими целями выплавлял тол из гранат дома на газовой плите. Ставил консервную банку на конфорку, сверху водружал «лимонку» дырой вниз и разводил огонь. Как его не разнесло в клочки, одному Богу известно. Вероятно, был у Крейзи расторопный ангел-хранитель. Наполненные жестянки он продавал рыбакам по червонцу. Перетопленный тротил, в силу загадочных химических свойств, был слабее прессованного, при взрыве большей частью разбрызгивался, но для рыбной ловли годился. Родителей бы кондрашка хватила, узнай они о маленьком хобби сына. Но Сашка об этом не думал. Кажется, он вообще не думал. Крейзи, он и есть crazy. Поэтому его предложение было снова отвергнуто с ещё большим негодованием.
Решили подорвать ящики вместе с блиндажом, чтобы не тратить силы на их перемещение. У Пухлого для этой цели имелся огнепроводный шнур собственного изготовления. Пухлый делал замечательные бикфорды. Засовывал гвоздь в обувной шнурок, намазывал сверху «Моментом», а когда клей высыхал, набивал водонепроницаемую оболочку размолотым толом с марганцовкой в смеси один к одному. Горела такая штука превосходно.
Кроме этого Вова таскал запас детонаторов и пятидесятиграммовые цилиндрики тринитротолуола. Время пионерских костров, в которых часами грелись снаряды, минуло безвозвратно.
Длинному шнуру гореть секунд двадцать. Мы притырились в расчищенную траншею и стали ждать минёра. Из блиндажа выскочил Пухлый, опрометью понёсся к нам. Заскочил в окоп. Я ждал результата с часами в руке.
– Пятнадцать, шестнадцать, – с важным видом вёл я отсчёт.
– Пригнись, – посоветовал Глинник, – а то ушибёт.
Сам он едва высовывался над бруствером. Вернее, над бесформенным отвалом, ныне заменяющим бруствер.
– Успею, – нетерпеливо тряхнул я головой, – семнадцать, восемна…
На месте поганой норы, из которой выбрался Пухлый, встал здоровенный фонтан земли. Под ногами дрогнула почва. Я нырнул в окоп с открытым ртом раньше, чем докатилась взрывная волна. Краем глаза увидел, как с Глинника сорвало шапку-гансовку.