– Вперед! – скомандовал Есин, едва бортмеханик опустил трап. И глядя на замешкавшегося Осипова, рявкнул: – Чего тупишь?
Тот вздрогнул и припустил к ожидающей их вертушке. Человеческая цепь растягивалась. Чтобы не отстать, замыкающие перешли на бег. У самого вертолета движение снова замедлилось – в крылатую машину забирались по одному, к тому же, чтобы не удариться макушкой на входе, приходилось склонять голову, а это отнимало дополнительные мгновенья. Тем не менее загрузились быстро и быстро расселись. И вот уже, набрав обороты, Ми-8 покатил вперед, оторвался от земли и, все убыстряясь, понесся в сторону виднеющихся на горизонте гор. Старший лейтенант, вслушиваясь в мерное гудение моторов, опустил голову на грудь и попытался уснуть. Ко всеобщему удивлению, это ему удалось, так что полет для старшего лейтенанта промелькнул одним мгновеньем. Очнулся старлей от неприятного ощущения в ушах. Он открыл глаза и взглянул в иллюминатор. К этому моменту командир вертолета нашел ровную площадку и уверенно, Есину даже подумалось, что тот бывал здесь уже не единожды, вел машину на снижение. И вот Ми-8 завис, плюхнулся, как показалось старлею, на все три точки сразу и застыл. Борттехник решительно опустил трап, выпрыгнул и замер с автоматом наперевес подле стойки переднего шасси.
– Пошел! – Стоя у дверного проема, старший лейтенант торопил своих бойцов. Один, второй, третий, четвертый, пятый… Один за другим разведчики покидали борт и, разбегаясь, занимали круговую оборону. Есин выходил последним. Он еще окинул взглядом салон – «не забыли ли чего?» – и, убедившись, что ничего не брошено, махнул рукой летчикам – «бывайте», пригнулся и шагнул в дверцу. Ступенька одна, вторая, не наступая на крайнюю, спрыгнул, слегка согнув ноги в коленях, и приготовился к тому, что мышцы привычно спружинят. Увы, но в этот раз все получилось не так, совсем не так, как хотелось, – под левой подошвой провернулся и выскользнул камень, стопа вывернулась, боль, возникшая в щиколотке, огненным жгутом стрельнула вверх.
– А с-с-сука, черт! – вырвалось у заскрежетавшего зубами старшего лейтенанта, и он повалился на бок. Не ожидавший подобного и потому не сразу среагировавший борттехник проводил падение разведчика растерянным взглядом и, только когда тот с перекошенным от боли лицом оказался на земле, бросился в его сторону.
– Нога… – просипел сквозь сжатые зубы Есин. Опустившийся на колени борттехник скосил взгляд в сторону левого берца – в глаза бросилась неестественно вывернутая ступня. В том, что налицо перелом, сомнений не было.