Амылей неспешно подъехал к селянину. Заговорил на татарском, явно не желая ломать язык перед смердом. Толмач тотчас переводил:
– Где весь народ?
– Кто где. Скотину пасут, грибы собирают, рыбу ловят, борти проверяют. Пора горячая, многое до снега сделать надо.
– Нойон Амылей спрашивает, кто живет в этом доме?
При этом имени Федор (а остался в деревне именно он) заметно вздрогнул. Поднял на татар глаза, заметил притороченный труп Тимура. Повел глазами в сторону оскаленных собак.
– Я живу да баба моя. Боле никого, дети от мора померли.
– Врешь, собака! – вспыхнув, перешел на русский Амылей. – Тут должен быть молодой, длинноволосый. Хорошо бьет из лука. Где он?
Плетка просвистела в воздухе и ожгла спину мужика. Тот невольно закрылся руками, потом встал на ноги.
Святослав поймал вопросительный взгляд Грикши и отрицательно покачал головой. Его глаза словно говорили: «Не время еще!»
– Храбер ты, когда в седле да с охраной, – дерзко глядя в глаза Амылею, проговорил Федор. – Я его убил, я!! Нашел, так руби, а пороть зря неча!
Татарин ощерился. Потом повернулся к соседнему всаднику и что-то спросил. Тот отрицательно помотал головой.
Святослав решил вмешаться:
– Зачем зря смерти ищешь, мужик? Ты же со своей рукой и лука не натянешь. Выдай лучше убийцу и тем самым сохрани и деревню, и соседей. А его мы отвезем на суд княжий.
– Я убил… – вновь упрямо бормотнул Федор.
Десятник обратился к нойону через толмача:
– Он почему-то лжет. Это и дураку понятно.
– Нойон Амылей и сам это видит, – последовал ответ. – Бэки запомнил в лицо стрелявшего. Это скорее всего его отец, хочет выгородить сына. Он умрет, как того хочет. Род врагов надо вырубать с корнем. Потом найдем и сосунка!
Не дожидаясь окончания перевода, Амылей со свистом вырвал из ножен дорогую саблю и замахнулся. Но и Святослав в ратном деле был искустен. Сталь встретила сталь, сила – силу. Оба коня вздыбились, оба отряда ощетинились опущенными сулицами и брошенными на луки стрелами.
– Ты хочешь пойти против воли Менгу-хана?!! – так громко крикнул десятник, что близстоящие лошади испуганно осели на задние ноги. – Берегись! Если прольется кровь, тебе по жалобе князя могут сломать хребет! Берегись, Амылей!
Силы были равны, но татары оказались в менее выгодных условиях. Предупрежденные Грикшей дружинники заранее охватили нукеров в полукольцо. Это не могло укрыться от внимания нойона.
Его желтые зубы зло блеснули меж хищно раздвинутых губ, плоский нос со свистом втянул и выпустил струю воздуха. Сабля с лязгом вернулась на место. Последовала гортанная команда, после чего Амылей обратил к десятнику делано улыбающееся лицо: