Сидение в Волоке Ламском для Ивана закончилось. Все молодшие ратники были вызваны в дружину. Теперь парень ходил под началом того самого Юрко, с кем в свое время задерживал и допрашивал и Олферия, и спутника Бориса Романца. Бывший десятник стал более замкнут, молчалив, но с участью своей смирился и спесь не проявлял. А Юрий был достаточно умен, чтобы не слишком выказывать свое новое положение.
Прибыв в Тверь, Иван надеялся отпроситься хоть на ночь и навестить в деревне своих и Анну. Но не тут-то было! Полки подходили и подходили, и младших дружинников то и дело использовали в качестве посыльных, через которых Михаил руководил слаженным и спорым движением войска.
Однажды Юрко вернулся от боярина Василия расстроенным донельзя и плюхнулся на полати. Глядя в потолок, возвестил своему десятку:
– Оборуживаемся, надеваем все для боя и выезжаем не мешкая!
– На ночь глядя? Что случилось? Куда?
Десятник отмахнулся от вопросов, как от надоедливых мух. Чуть помедлив, произнес:
– На Зубцов!
И неожиданно для всех так цветисто выругался, что у дружинников невольно раскрылись рты. Все споро принялись готовиться к выезду.
Когда выехали из ворот и пустили коней неспешной рысью, Иван подъехал к Юрию и негромко спросил:
– Ты чего такой стремный, Юрко? Что случилось. Зачем такая спешка?
– В Зубцове сотня татар задержалась, да и пограбила городок изрядно. Мне дали строгую грамоту за подписью ихнего темника с наказом сотнику немедля догонять своих. Мы же должны до конца быть с татарами и не допущать новых разбоев! Наш Василий так повелел.
– Татары – они и есть татары! Коль грамотка есть – не боись, не забалуют. У них с этим строго, виновному быстро пятки к затылку подтянут.
– Так ведь я сам родом оттуда, Ваньша! А ну как кого из родных порезали? Я ж не сдержусь тогда, я ж их, гадов!..
Юрко замолчал, но Ивану и без лишних слов все стало ясно. Он поймал руку друга и крепко тиснул запястье:
– Ниче! Бог не выдаст, свинья не съест! А только ты парням уже сейчас про все повести, чтоб знали. Пусть настраиваются.
На первом же привале, когда подкармливали коней, Юрий так и сделал. От внимательного взора Ивана не укрылось, что радости боярское поручение ни у кого не вызвало.
– Лучше б уж наши были, русские… С татарином баять, что против ветра малую нужду справлять: все брызги твои, – пробормотал Пимен. – Нешто они не знали, что тверичей зорить нельзя? А коли плюнут на твою грамотку, что мы против сотни-то?
– Башку снесу тому, кто плюнет! – зло ответил десятник. – Не побоюся. Правда и сила за нами, братцы! И татарин это почуять должен! Тогда и силы наши равные будут. Грамота сия что пайцза охранная, с этим сейчас они баловать не станут. Это на обратном пути их удержать трудно будет. Оттого и хочет великий князь после рати ордынцев через земли московлян направить, я о том от боярина слышал. Пускай Юрий тоже почешется, что свару с нами затеял! Айда дальше, братцы, Василий поспешать велел…