Когда Горбачев отдал 50 000 квадратных километров рыбных нерестилищ в Тихом океане, севернее Камчатки, никто не возмутился. Страну раздавали, распродавали по частям, а критиковать эти действия и протестовать никто не стал.
Ту же тенденцию продолжил Ельцин, пытавшийся продать американцам все главные месторождения страны. Первый Президент собирался продать Россию не в розницу, а оптом – сразу и целиком. Естественно, он рассчитывал на свои тридцать сребреников. Но как-то не заладилось. Наверное, в России тогда впервые возникло подобие обратной связи. Губернаторы, понимая, что их продадут со всеми потрохами вместе с месторождениями, как-то заартачились, и процесс полной продажи страны не состоялся.
Сейчас в России впервые оформляется гражданское общество, в котором ненависть к власти сменяется требованием реальных реформ. Но это только начало. А чиновники, привыкшие к отсутствию контроля и наказаний за свои преступления, продолжают приватизировать функции государства и распоряжаться ими по своему усмотрению. О нынешнем положении в стране достаточно красноречиво пишет пресса.
Приведу цитату из газеты «Аргументы недели».
Мы смеялись над переименованием милиции в полицию. Мы в стыде закрывали глаза, глядя на Парад Победы, который Верховный главнокомандующий принимал сидя в кресле. Мы в ужасе смотрели, как Госдума ратифицирует пакт Медведева– Столтенберга, по которому Норвегии отходят 90 тыс. кв. км богатейших спорных территорий. И безумная вспышка казнокрадства – тоже примета «эпохи Медведева». Разумеется, не он ее инициировал. Имеется у Медведева и любимая «игрушка-погремушка». Речь о модернизации страны. В итоге мы получили загубленное станкостроение, потерянные космические аппараты, падающие спутники и раздавленное авиастроение. Атакже айфон в подарок президенту и школьные планшетники от Чубайса, сделанные в Европе и предлагаемые нам по двойной цене.
Главная беда России кроется в менталитете ее народа, в отсутствии механизма обратной связи между властью и народом. Это последствие традиции, которая тянется еще со времен крепостного строя. Это безнаказанность чиновников, отсутствие контроля над ними. Это результат рабовладельческих, феодальных отношений. Чем слабее закон, тем сильнее чиновник. Если слаба нравственность и, соответственно, законность, люди будут игнорировать все правила. В такой ситуации только сильный, жесткий чиновник может навести порядок и спасти государство. На время, конечно. В безнравственном государстве сила и полицейский контроль могут только растянуть агонию.