— Евгений, надеюсь, свидимся, — Улыбнулся мужчина, встающий с соседнего ряда, — Спасибо за игру. Когда-нибудь всё же смогу тебя победить.
Я рассмеялся. Седовласый специалист по зерновым за весь полёт так и не смог победить меня в шахматы.
— Меня подберет пилот. До встречи, удачи с гречихой.
Многомесячные космические перелёты сближают людей. Вероятно, благодаря кропотливой выборке психологических типажей, за время путешествия не возникло ни одного серьёзного конфликта на борту корабля. Но было и другое объяснение: пассажиры испытывали невообразимое одиночество, день за днём наблюдая в иллюминатор лишь холодные и чуждые звёзды на тёмной вуали космического мрака. Холод космоса объединял людей, заставляя их преодолевать бездну мелочных личных различий. Каждый, встретившийся с космической мглой лицом к лицу, уже никогда не возвращался прежним.
Люди, сблизившиеся за время полёта, прощались на выходе из корабля, покидая космическое судно группами по пять-семь человек. Слабая гравитация Марса позволяла пропускать восстановительный этап привыкания, проводившийся в обязательном порядке по прибытии на Землю. Здание космопорта по земным меркам выглядело карликовым: зал ожидания, составляющий в радиусе всего несколько сот метров, восемь крытых ангаров и два внешних прохода к стартовым площадкам. Я взял колониальный костюм, информационный планшет и сделал шаг на эскалатор. Ощущая слабость в ногах, я крепко держался за композитные поручни, испускающие слабое тепло.
Информационный пульт, располагавшийся у нижних ступеней подвижного трапа, указывал пути к железнодорожным посадочным станциям. Две дороги вели в город-сад, ещё несколько – в исследовательские научные центры. Для всех прочих пунктов назначения использовались воздушные суда – марсианские флаеры.
— Запрос информации. ИХвальский Андреймя: Евгений Самир Горов. Экзогеолог. Личный номер: 1286-7П.
— Добро пожаловать на Марс, Евгений Горов. Ваш пилот – Анастасия Тэя Каннон. Посадочная площадка 6-A. Ожидайте в зале прибытия, флаер зарегистрирован, приземлился двадцать минут назад.
Указав место доставки багажа и переодевшись в теплый облегающий костюм колониального типа, я устроился в мягком кресле у окна, выходящем на стоянку флаеров. Над дорожкой, проложенной поверх отопительных установок, клубился водяной пар. Поднимаясь достаточно высоко, клубы пара быстро охлаждались и осыпались ледяными иглами на ржавый песок по обе стороны дорожки. Пейзаж выглядел пустынным и крайне недружелюбным.
Чувствовалась сильная усталость, словно во сне мысли тянулись медленно и вяло. Сонно наблюдая за тем, как снаружи взмывает белоснежный флаер, разбрасывая ледяные снежинки во все стороны, я внимательно прислушивался к своему организму. Существует особый рубеж, на пороге которого тело решает: заболеть ему или выздороветь. Сейчас я чувствовал, что акклиматизация пройдёт без последствий, хоть и потребует определённого времени.