— А, ну, конечно, «хозяйка». — И она проговорила по-английски, словно выполняя заданное упражнение: — «Сегодня вечером вы гость, а я — ваша хозяйка».
— Нет, возразил он, как будто поправляя ее. — Не моя, а Гончарова.
Она снова удивилась:
— Как я могу быть его хозяйкой? Ведь это его дом, а не мой.
Ник успел заметить, что Гончаров несколько раз бросал на них пытливый, озабоченный взгляд. Меньше всего Нику хотелось причинять неприятности Гончарову, и он откинулся на стул, подальше от Вали. И без того недоразумений было достаточно.
— Ничего, я не пропаду без словаря, — сказал он, стараясь направить разговор в другую сторону. — У меня в гостинице есть еще один такой же.
— Чудесно! Мне сказали, что в понедельник вы опять придете к нам в лабораторию. На этот раз я уж непременно там буду. Я сейчас работаю над мезонным резонансом для измерения времени спадания. Кажется, один из ваших физиков занимается приблизительно тем же.
— Очень трудно представить себе вас в лаборатории, — сказал Ник, помолчав. — Верно одно: в Америке вы не были бы физиком.
Валя сдвинула брови.
— Это почему же?
— У вас была бы работа, связанная с телевидением, рекламой или модами. Вы занимались бы не наукой, а чем-нибудь более… более…
Он стал рыться в словарике, Валя ждала, и мысль, как испуганная птица, повисла в воздухе, готовая то ли камнем упасть вниз, то ли воспарить навстречу свободе. Слова «блистательный» в словарике не оказалось. Ник попробовал объяснить по-английски, но Валя так ничего и не поняла. Ник беспомощно пожал плечами. Валя огорченно смотрела на него.
— Коллинз составил свой словарь для каких-то других двух людей, не для нас, — сказал Ник.
— Но я все-таки не пойму, почему я не смогла бы стать физиком в Америке? — не унималась Валя.
— Я не то имел в виду. — Ник вздохнул. Разговаривать с Валей было все равно что протискивать слова в узкую щель, через которую проходят только простейшие из них, самого примитивного значения. Было утомительно и обидно все время притуплять и упрощать свои мысли. — В Америке красивые женщины не бывают физиками.
Она посмотрела на него насмешливо, приподняв темные брови.
— Американские физики не терпят в своих лабораториях красивых женщин?
Ник засмеялся.
— Этого я не говорил.
— Но вы же сказали, что там я не могла бы стать физиком.
— Вы там не захотели бы этого.
— Но я же хочу!
— Разумеется. Но ведь мы с вами оба понимаем, что я не это имею в виду.
Она взглянула на него серьезно, и так честен и правдив был ее взгляд, что Ник почувствовал, что рискует навеки заслужить ее презрение, если попытается уклониться от прямого ответа.