…Завершив «любовь», Север откинулся на спину, закурил и словно задумался. Он молчал.
— Дай и мне сигарету, — попросила Мила, едва отдышавшись.
— Обойдешься. Возьми сама, — бросил Север лениво.
Мила перелезла через мужа, закурила, села на постели.
— Может, все же расскажешь… что нас ждет дальше? — робко попросила она.
— Расскажу, конечно, — отозвался он досадливо. — Куда ж ты денешься, узнаешь… Не пускать же тебя, дуру, вслепую на минное поле. Сама гробанешься и меня следом потянешь… Так что все узнаешь. Но сперва сготовь пожрать мужику. Совсем мышей не ловишь…
— Ой, да! — воскликнула Мила виновато. — Какая же я идиотка!..
— И за водкой сходи, — распорядился Север. — Расслабляться буду.
После ужина, прошедшего в молчании, Белов откупорил водку, налил себе, плеснул жене. Выпили.
— Слушай и не перебивай без дела, — начал Север. — Я внедрился в банду Корвета — ты уже знаешь, кто это такой. По легенде я налетчик-одиночка. Моя кличка Сатир, запомни. Тебя я представил своей сестрой-близняшкой и любовницей. Вариант старый, как тогда, когда ты выступала в роли проститутки Астры, помнишь? А теперь назовем тебя… ну, скажем, Гюрза.
— Почему Гюрза? — удивилась Мила.
— Да потому что кровь у тебя черная, змеиная, — хмыкнул Север. — Кровь предательницы.
— Я тебя никогда не предавала… — прошептала Мила пришибленно.
— Ты меня всегда предавала в самом главном — в любви. А все остальное, вся наша жизнь вот такая — лишь следствие этого главного предательства. Так что не возникай.
— Я не возникаю…
— Ладно, все это сопли. Короче, будешь Гюрзой, запомни.
— А почему сестра? Зачем это надо? Зачем изображать инцест? Противно…
— Зато блядовать тебе никогда не было противно!
— Было… — Мила потупилась. — Ты же знаешь, было…
— Заткнись! Я много чего знаю! — рявкнул Север. — Я знаю, что ты всегда была вроде подворотни, куда каждый заходит отлить! И тебе это нравилось, что бы ты там ни блеяла! Хватит! Ишь, инцест ей изображать противно! Сказал — будешь сестрой, значит, будешь!
Мила примолкла.
Северу действительно было необходимо, чтобы бандиты считали Милу его сестрой. Белов достаточно хорошо знал нравы и «понятия» блатных. Для них жена, подруга, возлюбленная — ничто, баба, за бабу базара нет. А сестра — родная кровь, святое. До определенной степени, конечно, и, разумеется, чисто формально, но все же… Сначала Север вовсе не собирался сочинять для Корвета душещипательную сказочку о неземной любви брата и сестры. Просто Умник вспомнил, что раньше — тогда, во время первой встречи Белова с Умником и Борзым — Север назвал Милу женой. Белову пришлось выкручиваться на ходу. Получилось вполне удачно, Корвет поверил и даже почувствовал определенную презрительно-снисходительную симпатию к этому Сатиру, поскольку ощутил свое превосходство над ним. Но в дальнейшем Мила нужна была Северу именно в роли сестры. Именно с этой ее ролью Север связывал все свои планы.