Однако девчонка ошиблась. Дейнекин, названивавший ей всю ночь и не получавший ответа на звонки — родители девушки отключили телефон, — поджидал свою возлюбленную возле ее подъезда. Увидев, что она возвращается не одна, Данил пришел в ярость. Сам факт, что ему — ЕМУ! — предпочли кого-то, довел Дейнекина до белого каления. Он набросился на парочку с кулаками и страшно измордовал обоих. Хотел девчонку еще изнасиловать — для науки, да передумал: тогда Данил был еще не чужд некоторого юношеского романтизма. Последний и уберег несчастную от тяжелейшей психической травмы, не избавив, впрочем, от многочисленных физических.
…Спасло Данила только то обстоятельство, что его отец за последние годы стал весьма модным «экстрасенсом-целителем». Высшие круги московской творческой интеллигенции, всегда отличавшейся крайней экзальтированностью и легковерностью, почитали Карла Дейнекина чуть ли не Богом. Однако Карлу пришлось пустить в ход все свои связи, все влияние и обаяние, а также потратить кучу денег на взятки, чтобы отмазать сына от суда. Естественно, ни о каком престижном институте, куда предки собирались засунуть Данила, речь уже идти не могла. Пришлось Дейнекину-младшему собираться в армию — благо возраст позволял. И это был еще наилучший исход, ибо только при условии скорейшего призыва Данила милиция соглашалась закрыть возбужденное против него уголовное дело.
Как известно, служить Дейнекин попал в морскую пехоту. А вот там ему повезло: командир учебки, в которой оказался Данил, жутко увлекался парапсихологией и об отце своего нового подчиненного слышал много восторженных отзывов. Этот офицер сразу приблизил к себе Данила. Он приглашал парня домой, разговаривал с ним на темы черной и белой магии и вообще всячески благоволил ему. После окончания срока обучения командир оставил Дейнекина при школе — инструктором по рукопашному бою. Таким образом, как бы отслужив флотскую службу, Данил не плавал ни дня. Зато демобилизовался отличником боевой и политической подготовки.
Вернувшись домой, Дейнекин вскоре загрустил. Путь в любой престижный вуз ему по-прежнему был заказан: отбор туда велся строгий, ибо в советские времена к проблеме кадров подходили очень серьезно. Ни один элитный институт никогда не принял бы в ряды своих студентов бывшего уголовника, пусть даже не совсем состоявшегося. Данил понимал: тут не помогут даже связи отца, не настолько они обширны, ведь не на уровне же Политбюро ЦК КПСС! А к творческим вузам, куда Карл Дейнекин мог устроить сына хоть завтра, Данила не тянуло. Власти он хотел, Данил, реальной личной власти над людьми, а не ее суррогатов в виде неформальных знакомств с настоящими власть имущими.