Ева снова отвернулась, пожала плечами:
— Это ж не мои деньги. Трать впустую, мне-то что. Ладно, чего тут обсуждать-то. Он меня не похищал. Он похитил Мелинду и Дарли и через пару часов догадается, что что-то случилось. Заляжет на дно. Может, оставит их в живых, а может, и нет.
— И ты все равно будешь у него на прицеле.
— В данный момент это единственный повод для него не убить их. Стоит ситуации измениться, все, пиши пропало.
Когда Рорк остановился у отеля, она сразу вышла и зашагала ко входу.
— Я сюда заехала, только чтоб тебе работалось лучше, только б ты не ныл. Никакие копы тебе тут мешать не будут, и я в том числе — я буду в другой комнате. И ты в мою не лезь. Макквин скоро позвонит, мне надо подготовиться. Нужно писать отчеты, анализировать факты, мне нужна тишина. Закончу, могу попросить Риккио прислать кого-нибудь с машиной, чтоб ты не отвлекался.
Но Рорк в ответ не сказал ничего, и на свой этаж они поднялись в молчании.
«Гробовом, — как он подумал. — Так что без жертв не обойдется».
* * *
Остановившись на уровне, где были их кабинеты, они вышли, но прежде чем Ева успела дойти до своего, Рорк крепко схватил ее за руку:
— Тебе, вижу, не терпится затеять драку. Что ж, валяй. Только сначала прими таблетку от головной боли.
— Нет у меня времени на всякие драки.
— Тогда не накидывайся на того, кто готов дать сдачи. — Он вытащил из кармана коробочку.
Ева критически осмотрела маленькие голубые таблетки.
— Лучше сама возьми, — невинно-угрожающе нажал Рорк. — Чем мне насильно запихивать их тебе в глотку.
— Вот чего ты, а? Чего ты меня заставляешь, приказываешь мне, угрожаешь?
— Потому что у тебя все болит, и ты, упрямая твоя башка, не хочешь в этом признаваться. Потому что я, как обычно, схожу по тебе с ума, так что ты доводишь меня до бешенства и рвешь на клочки одновременно. А теперь быстро, слышишь, немедленно глотай эту чертову пилюлю!
Ева демонстративно запихнула таблетку в рот.
— На мелодрамы у меня тоже нет времени.
— Тогда не устраивай их, веля мне сидеть на заднице и ни хрена не делать, потому что тебя мне все равно не спасти. Я каждый божий день становлюсь перед фактом, кто ты и что ты можешь не вернуться со службы, и не надо еще и рожей меня в этот факт шваркать.
— Да я только…
— Молчи, — слово вырвалось, как удар хлыстом, и кончик его обжигал как лед. — Молчи и не говори мне, что ты всего лишь здраво смотришь на вещи. Ты попала в невыносимую ситуацию, стараешься спасти чужие жизни, пока часть твоей собственной разрывает тебе сердце. Это невыносимая ноша, и я пытаюсь тебе хоть как-то помочь, утешить, несмотря на то что ты отказываешь в этом и мне, и себе.