— Нет, нет, нет!
— Тихо, тихо. Не плачь, — прошептала она. — Ему нравится, когда ты плачешь.
И чудовище распахнуло дверь:
— А вот и мои плохие девочки.
Улыбка Макквина излучала благодушие и симпатию, но Мелинда заметила жаркий блеск у него в глазах.
— Дарли, пришло время следующего урока.
— Ну пожалуйста, ей нужно еще немного времени. Дай ей еще немного подумать о своем поведении, в следующий раз она справится лучше.
— Не-ет, я думаю, она и так уже все осознала. Так ведь, Дарли?
— Возьми меня! Мне нужно преподать урок.
Макквин глянул на нее.
— Тебе уже слишком поздно. Твое время прошло. А вот ей… — сказал он, делая шаг вперед.
— Я буду для тебя всем, чем захочешь. Чем угодно. Делай со мной все, что хочешь. Можешь делать мне больно. Я плохо себя вела. Я это заслужила.
— Я не тебя хочу, — Макквин с садистской легкостью ударил ее наотмашь по лицу, так что Мелинда ударилась головой о стену. — Будешь продолжать в том же духе, и она поплатится, — предупредил он.
— А поговорить ты не хочешь? Эта твоя женщина — не похоже, что у нее есть о чем с тобой поговорить. Видно, что она далеко не так умна, как ты. Мы ведь никуда отсюда не денемся, — добавила она, крепко сжав под одеялом ладонь Дарли. — Разве тебе не хотелось бы немного поговорить? Тогда, когда я к тебе приходила, ты хотел поговорить, а я тебе не дала. Прости меня. Позволь, я это исправлю.
— Надо же, как любопытно, — сказал Макквин, наклонив голову набок.
— Я не могу дать тебе то же, что она, но у меня есть кое-что еще. Что-то, чего тебе наверняка не хватало, что-то, чего она — или та женщина — тебе дать не может.
— И о чем же, скажи на милость, ты нам предлагаешь разговаривать?
— Обо всем, о чем захочешь, — Мелинда чувствовала, как, пробужденное надеждой, бешено колотится ее замершее от ужаса сердце. — Мужчину, как ты, должны тонизировать интеллектуальные усилия — разговоры, споры, дискуссии. Я знаю, что ты много путешествовал. Можешь рассказать мне о том, где побывал. Или можем поговорить о живописи, музыке, литературе.
— Любопытно, — повторил он, и Мелинда увидела, что пробудила в нем интерес, заинтриговала его.
— Аудитория у тебя просто прикована к месту.
Макквин хохотнул.
— А ты бойка на язык, — сказал он и, повернувшись, вышел из комнаты.
— Держись, — пробормотала Мелинда, выдохнув. — И не говори ни слова.
Макквин вернулся, неся с собой кресло, поставил его перед ними и уселся.
— Ну, — сказал он, ухмыльнувшись, — чего хорошего в последнее время читала?