Хотя, ощущения у меня были такие, будто я умирала. Когда вас душат, когда кровь отливает от мозга, когда вы не знаете планы нападающего, станет ли он сжимать вашу сонную артерию всего лишь десять минут — этого достаточно чтобы вырубить человека — или все же дольше, до момента, когда остановится сердце и умрет мозг. Я предположила, что «призрак» собирался меня убить. Спустя некоторое время, мне пришлось пожалеть, что он этого не сделал.
Я очнулась с кислым, каким-то химическим привкусом во рту, похоже, что меня накачали наркотой. Запястье жгло от боли, в добавок к этому, ощущалась странная неподвижность и тяжесть, в нос мне ударил влажный запах мокрого, замшелого камня. Прежде чем выдать возможному наблюдателю, что я пришла в себя, я не открывая глаз и старательно поддерживая ровное дыхание, пыталась определить как можно больше из того где и в каком состоянии я нахожусь.
Мне было холодно, я была босая, из одежды на мне остались только джинсы и футболка. Ботинки, свитер и куртка куда-то исчезли. В моей памяти смутно промелькнул момент, когда я потеряла сумку в переулке. Значит Бэрронсов мобильник пропал. Кстати, про Бэрронса — он меня найдет! Он отследит меня по браслету и…
Сердце мое упало. Я не чувствовала браслета на руке. Вообще, единственное, что я чувствовала — нечто прочное и тяжелое на запястье. Я попыталась вспомнить, когда и где с меня сняли браслет, размышляла, куда я попала, и сколько времени прошло. И что это за «призрак». Несмотря на то, что Гроссмейстер тоже был в похожей мантии с капюшоном, в тот единственный раз когда я его видела, сомневаюсь что это был именно он. Было у них что-то общее, но «призрак» все же сильно отличался от Гроссмейстера.
Я лежала не шевелясь и прислушиваясь. Если рядом кто-то и притаился, то они из кожи вон лезли, стараясь не выдать себя.
Я открыла глаза и уставилась на камень.
Никто не сказал ничего угрожающего типа: «Ага, ты очнулась, приступим-ка к пыткам», так что я рискнула глянуть на свои запястья. Рука у меня была в гипсе.
— Я чуть было не оторвал тебе руку, — легко произнес кто-то, и я чуть было не подпрыгнула от неожиданности.
— Ты истекала кровью. Пришлось тебя подправить.
Я медленно и осторожно села. Голова раскалывалась, язык распух. Запястье — комок орущих нервов — горело до самого плеча.
Осмотревшись вокруг, я сообразила, что нахожусь в каменном помещении — старинной пещере — за железными решетками, на тонкой подстилке на полу. За решетками стоял мой «призрак».
— Где я?
Его капюшон прошелестел, когда он произнес:
— Баррен. Точнее, под ним. Ты знаешь, что такое Баррен? — в голосе послышалась усмешка. Где же я раньше слышала этот голос? Свистящий, шелковый, он казался знакомым… но другим… тон какой-то текучий, слова произносил неясно, какие-то явные проблемы с дикцией.