— Не суди меня слишком строго, рекс, — сказала Ефимия, чуть отстраняясь от Придияра. — Ты первый мой любовник после целого года воздержания. Это Фаустина ввела меня в грех. Если бы не ее уговоры, то я бы никогда не осмелилась пригласить в свой дом мужчину. Но раз ты пришел, то отпустить тебя без поцелуя было выше моих сил.
— Поцелуем ты не ограничилась, — буркнул Придияр, с трудом обретающий себя после ласк римской матроны.
— Я застенчива от природы, рекс древингов. — Ефимия мягко провела ладонью по его волосам. — А потому очень боялась, что страх пересилит во мне желание и я сбегу отсюда раньше, чем ты осмелишься меня обнять. Наверное, я поторопилась и едва не отпугнула тебя.
— С чего ты взяла, что я испугался? — обиделся Придияр.
— Я поняла это по твоим глазам, ужас в них был почти священным. Насколько я знаю, венеды еще сохранили веру в божественное предназначение любви и вовсе не считают ее простым блудом. И возможно, вы правы. Хотя епископ Симеон наверняка осудит меня за эти слова.
— Это и есть римская философия? — полюбопытствовал заинтересованный Придияр.
Ефимия засмеялась и тут же впилась губами в губы любовника, словно хотела высосать воздух из его груди. Все-таки она была очень жадной до утех женщиной. Настолько жадной, что Придияр с трудом верил в ее годичное воздержание. И, набравшись смелости, он высказал ей свои сомнения на этот счет. Правда, уже после того, как новая вспышка страсти сошла на нет.
— А ты ревнивый, — осудила его Ефимия.
— Просто мне известно имя человека, который добивается твоего расположения.
— Ты имеешь в виду Федустия? — удивилась матрона.
— А разве он не помог тебе в трудный час?
— Милый друг, комита интересуют мои деньги, но отнюдь не я, — усмехнулась Ефимия. — Мы заключили с ним сделку. Он помогает мне сохранить состояние мужа, а я выхожу за него замуж после годичного вдовства. К сожалению, у меня не было выбора. Я не привыкла жить в нищете.
— Значит, ваша свадьба не за горами?
— Срок истекает через неделю, — вздохнула Ефимия. — Но я приготовила комиту сюрприз. С твоей помощью, божественный Придияр.
— А почему божественный? — удивился древинг.
— Потому что ты император моей души и моего тела. Во всяком случае, до утра. Какое было бы счастье, если бы оно вообще не наступило.
— Мне тоже хорошо с тобой, — вздохнул Придияр.
— Докажи, — попросила Ефимия. — Я должна отблагодарить Венеру за то, что родилась женщиной.
— А разве за это благодарят?
— В такие ночи — да.
Светлейший Пордака выбрал для визита к комиту Федустию не самое подходящее время. Ибо истинный римлянин просыпается только к полудню, а раннее утро — это время для самого сладкого сна. И если бы префект анноны заявился бы в этот час к патрикию Трулле, скажем, то его наверняка сочли бы невежей. К счастью, комит схолы агентов вел здоровый образ жизни, и если, случалось, проводил ночи без сна, то только в силу государственной необходимости, а отнюдь не ради пустой блажи. Федустий почти не пил и не предавался порокам, столь распространенным в больших городах. Его бы можно было счесть истинным римлянином старого закала, если бы не большая примесь галльской крови в жилах. Впрочем, эта кровь не помешала Федустию сделать стремительную карьеру при императоре Валентиниане, который ценил в человеке прежде всего деловые качества, а уж потом родовитость.