— Остальные будут ждать, — твердо произнес каган Баламбер. — И выступят в поход только по моему приказу.
Ропот, поднявшийся среди ганов, Баламбер словно бы не заметил. Взмахом руки он отпустил встревоженных вождей, а сам, в сопровождении княжича Пласкини и его венедов, скрылся за тяжелой завесой. Ганам ничего другого не оставалось, как разойтись по своим шатрам и уже там за чашкой кумыса обсудить создавшееся положение. Многим было важно, что скажет по поводу слов и действий надменного Баламбера ган Эллак, один из самых родовитых гуннских вождей. И надо отдать должное уважаемому Эллаку, он не обманул ожидания людей, собравшихся для дружеской беседы.
— Многие хотели и хотят войны, ганы. И это правильно. Война — это добыча. Война — это скот и красивые женщины. Война — это слава. Но никто не жаждет поражения и смерти. И это тоже правильно, ганы. Ибо позорная смерть — это забвение. А поражение гуннов — это обида для наших богов. Каган наконец осмелился бросить вызов готам — это хорошо. Но каган не спросил совета у наших мудрых старцев — это плохо. Он не спросил совета опытных беков — это плохо. Его советчиками стали люди молодые, люди чуждой гуннам крови, даже не угры или булгары, а венеды — это плохо. Если каган одержит победу — это хорошо. Для всех нас. И тогда мы все, и в первую очередь я сам, скажем — Баламбер поступил мудро, он лучший среди нас. Но если каган потерпит поражение, то это будет только его виной. Тяжкой виной. И тогда мы вправе будем спросить с него полной мерой. Но только тогда, а не раньше, мы вправе будем объявить всем окрестным племенам и родам — Баламбер худший среди нас, и он не должен быть каганом. Боги отвернулись от него, и люди обязаны последовать их примеру. Я, ган Эллак, сказал.
Все собравшиеся в шатре Эллака ганы дружно закивали. Каган вправе объявлять войну, но и лучшие мужи подвластных ему племен вправе спросить с Баламбера за поражение. И покарать его если не смертью, то изгнанием. Никто из простых смертных никогда не сможет оспорить то, что провозгласили мудрые боги. В том числе и Баламбер, ибо оплошавшему кагану нет места ни на небе, ни на земле.
— Можно ли считать поражение бека Буняка и темника Белорева под Таной поражением кагана Баламбера? — уточнил существенное ган Хулагу.
— Можно, — важно кивнул Эллак.
— Должны ли мы ждать, пока Баламбер погубит все наши тумены, или вправе возвысить свой голос раньше?
— Мы не будем ждать слишком долго, — покачал головой Эллак. — Сила гуннов не должна иссякнуть из-за глупости одного человека, как бы высоко он ни был вознесен.