— Франкская знать уже прибирает к рукам наши поместья, — поделился своей бедой с корректором Феон. — А божественный Максим пальцем не пошевелил, чтобы защитить собственность галлов и римлян.
— А ты не пробовал обратиться за поддержкой к комиту Андрогасту? — спросил Пордака у Феона.
— Так ведь это именно Андрогаст заключил союз с варварами, — пояснил Феон. — А Магнум Максим стал заложником этого союза.
— Ты полагаешь, ректор, что Андрогаст преследует свои цели?
— Я полагаю, светлейший Пордака, что божественный Максим всего лишь марионетка в руках честолюбивого руга.
Сведения, полученные от Феона, очень пригодились светлейшему Пордаке для письма, которое он утром следующего дня отправил императору Феодосию. Поскольку ситуация в западной части империи складывалась совсем не так, как это мнилось константинопольским стратегам, осторожный корректор решил на всякий случай подстраховаться и потребовал дополнительные инструкции от своего непосредственного начальника квестора Саллюстия. Выполнив служебный долг, Пордака занялся собственными финансовыми проблемами.
Комит Андрогаст, разместившийся с удобствами в палаццо богатого лионского купца, встретил корректора если и не враждебно, то настороженно. Разумеется, он знал о помощи, оказанной Пордакой заговорщикам, но, как выяснилось с самого начала разговора, он не считал эту помощь существенной.
— Но позволь, высокородный Андрогаст, — возмутился Пордака. — Мне даны были твердые гарантии, что я получу триста тысяч денариев, если выполню взятые на себя обязательства.
— Но ведь не я давал тебе эти гарантии, — усмехнулся руг. — Кроме того, я еще не получил денег, обещанных Меровладом.
— Однако мне показалось, что ты, комит Андрогаст, друг и союзник Меровлада, — пристально глянул на руга Пордака. — И что цель у вас одна.
— Тебе именно показалось, корректор, — покачал седой головой Андрогаст.
Пордаку отказ комита не огорчил. Собственно, пришел он к нему не только из-за денег. Куда больше его интересовало, чем дышит этот человек и какие цели преследует, затеяв безумный и губительный для империи мятеж. В конце концов, комит Андрогаст был не последним человеком в Риме. Устранив Грациана, он ничего, в сущности, не выигрывал. Можно было, конечно, убить и Магнума Максима, но такой расклад обещал выгоду только Меровладу, но уж никак не Андрогасту.
— Мне почему-то кажется, комит, что Меровлад не станет терпеть рядом с собой сильного человека, — пристально глянул на собеседника корректор.
— И что с того? — нахмурился Андрогаст.
— Ничего, — пожал плечами Пордака. — Просто я хочу знать, зачем ты затеял этот мятеж, комит? Зачем возвысил до императорского звания полное ничтожество? Я дукса Максима имею в виду. Или ты собираешься устранить его так же, как устранил Грациана? Я не могу понять твоих целей, высокородный Андрогаст.